Бос «пытается лить воду на свою мельницу», отметил он и то, что дуче «позволил себя убедить» и «телеграфировал немцам, предложив… не медлить с декларацией» [250]. Однако на решение фюрера это не повлияло. Как расовое высокомерие британцев аукнулось им потерей Малайи и Бирмы, так немцы прогадали, не желая поддержать индийцев и арабов. К тому же Гитлер опасался, что в случае издания декларации британцы, припёртые к стене, станут сопротивляться упорнее. Опасался он и того, что Индия просто не ответит на призыв, а противник не преминет указать на это как на признак бессилия стран «оси» [251]. В связи с этим Риббентроп, в свою очередь, опасался, что «наша индийская пропаганда вызовет у немецкой общественности что — то вроде сентиментальности в отношении Индии» и общественность окажет на власть какое — то давление в пользу декларации [252]. (Помимо прочего, это было признанием пропагандистской силы Боса.) Поэтому министр запретил свободно продавать номера журнала «Азад Хинд» и велел рассылать их по конкретным адресам внутри Германии и за рубежом. Лишь весной 1945 г. Гитлер пожалеет о своём решении не разыгрывать антиколониальную карту всерьёз. Получается, что в конечном счёте эта карта не была разыграна из — за мнения одного Гитлера: за издание декларации, пусть и в японской версии, выступала не только Япония, но и Италия и даже Риббентроп [253], не говоря о Босе.
Главной ошибкой германской стратегии в отношении Индии называют то, что она сосредоточилась на решении краткосрочных военных проблем. Пока Гитлер и его окружение были опьянены блицкригом, они пренебрегали возможностями в сфере пропаганды, которые сулила им поддержка национальных движений за пределами Европы. Между тем «ось» не могла выиграть войну против коалиции союзников со всеми их материальными и людскими ресурсами; единственный шанс для неё заключался в координации действий Германии и Японии и активной поддержке антиколониальных движений в обширном регионе между Восточным Средиземноморьем и Дальним Востоком [254]. Этого они, к счастью, и не сделали. Впрочем, хотя афро — азиатские народы не демонстрировали активной лояльности, британское правление по крайней мере создало достаточно доброй воли, политических союзов и просто молчаливого согласия, чтобы империя скорее содействовала, чем мешала военным усилиям метрополии [255].
Среди держав «оси» Италия поддерживала Боса охотнее всего, потому что рассчитывала разжечь восстание арабов на Ближнем Востоке. Необходимым шагом к этому и мыслилась декларация о признании независимости арабов, а заодно Индии. Кроме того, в отличие от глобальных геополитических интересов Германии и Японии геополитические интересы Италии были региональными, ограничивались Средиземноморьем. Муссолини мог позволить себе поддерживать инициативы Боса, понимая, что для их воплощения в жизнь делать Италии ничего особо не придётся. (Хотя итальянская Служба военной разведки была активна в Афганистане, пытаясь вместе с Абвером организовать диверсии против Индии.) Неслучайно именно дуче в беседе с Босом предложил ему учредить в Европе альтернативное правительство Индии. Упомянувший об этом в записи дневника от 11 мая 1942 г. Геббельс добавил: «Нас это сейчас не устраивает, так как, по нашему мнению, время для такой политической операции ещё не пришло» [256].
На различие в позициях Гитлера и Муссолини по вопросу индийской декларации повлиял ещё один фактор. Как отмечают специалисты, колониализм южноевропейских романских народов — португальцев, французов, итальянцев — всегда был более мягким, чем североевропейских, будь то британцы, немцы или голландцы (по крайней мере, буры Южной Африки). Для «латинского варианта колониализма» расизм в самом деле был характерен в ослабленном виде. Хотя этот термин и побывал предметом политической спекуляции («лузотропикализм» Антониу ди Салазара в Португалии), отличия в установках и политике двух «групп» колониальных держав в отношении подвластных афро — азиатских народов в самом деле просматриваются. Отчасти разную позицию севера и юга Европы можно объяснить разной степенью исторических контактов с афро — азиатскими народами вследствие географии и уровня развития торговых и культурных связей начиная с древности, а отчасти — чувством огромного превосходства Северной Европы над всем остальным миром вследствие промышленного и военного рывка XIX в. Недаром, как отметил историк А. Расселл, англосаксы были склонны воспринимать романские народы как стоящие всего на одну ступеньку выше «цветных» [257]. Райх, пренебрегая декларацией об индийцах и арабах, не принимал эти народы всерьёз, тогда как фашистская Италия действовала мягче и гибче.
Конечные планы Германии в отношении Индии во Второй мировой войне не вполне ясны. С одной стороны, Гитлер долго надеялся на сепаратный мир с Британией, чтобы установить некое равновесие «нордических народов»: британцам — заморская империя, немцам — Lebensraum [258] в Восточной Европе (вспомним генеральный план «Ост»). Нацистские идеологи искренне восхищались британцами как «расой господ» и призывали учиться у них. Говорили даже, будто после падения Сингапура фюрер посетовал на упадок белого человека и сказал, что «с радостью отправил бы британцам 20 дивизий помочь отбросить жёлтых» [259].
С другой стороны, существуют достаточно убедительные данные о том, что Германия с самого начала намеревалась прибрать Индию к рукам. Как показал известный отечественный индолог Алексей Васильевич Райков, Гитлер всерьёз готовил поход на Индию через Иран и Афганистан, а в составе наступавших на Кавказ в 1942 г. частей вермахта находился особый корпус Ф, названный по инициалу его командующего — генерала авиации Гельмута Фельми (1885–1965). Корпус был богато укомплектован моторизованными и танковыми батальонами и специальными частями, командование явно оберегало его и предназначало для самостоятельного ведения боевых действий [260]. Личный состав корпуса изучал географию и историю стран Ближнего и Среднего Востока и Индии, турецкий, фарси, арабский и дру. гис восточные языки [261]. Неслучайно британцы особенно настороженно следили за немецким продвижением к Кавказу. Зимой 1942 г. они сформировали 43‑ю индийскую бронетанковую дивизию, которую её командир генерал — майор Фрэнк Мессерви (1893–1974) усиленно готовил для отпора немцам в случае падения Сталинграда [262]. Не в этих ли видах Гитлера на Индию подлинная причина нежелания издавать декларацию о независимости этой страны?
Версию А. В. Райкова, по сути, подкрепляет профессор Делавэрского университета (США) С. Л. Лопатников. По его мнению, именно поход вермахта на Индию был первоначально задуман как стержень Второй мировой войны. План такого похода через Балканы, Ближний и Средний Восток по маршруту Александра Македонского был принят в ставке Гитлера в феврале 1941 г., через несколько дней после высадки генерала Роммеля в Ливии. Историки обычно проходят мимо этого решения, а последовавшие за ним события представляют как сравнительно мелкую Балканскую операцию. Между тем и технически, и политически «балкано — ближневосточно — индийская» операция была намного более коротким путём к
