Один раз сверкнул было луч надежды. Старый знакомый Нельсона адмирал Уильям Корнуоллис приступил к подготовке эскадры к плаванию в Ост-Индию. Нельсон написал письмо с просьбой взять его капитаном. Но, пока письмо дошло по назначению, все вакансии были заняты теми, кто оказался в тот момент ближе. Корнуоллис извинился в ответном письме, на этом дело и кончилось.
Единственной отрадой отставного капитана стали газеты, он читает их все подряд вплоть до дорожных справочников. И приходит к выводу, что политика сэра Уильяма Питта Младшего направлена на сохранение мира, а следовательно, он будет стараться избегать военных конфликтов. Для Нельсона это означало крушение всех надежд и на будущее. Постепенно он, во всяком случае внешне, смиряется со своей печальной участью.
Наблюдая жизнь простых людей, он видит многое, чего, как ему кажется, не видят и не понимают в Лондоне. Итогом таких наблюдений становится письмо принцу Уильяму, в котором он просит предупредить короля, что среди народа растет недовольство, что со временем оно может вылиться в серьезные волнения, что сельские батраки голодают, прозябая со своими большими семьями на каких-то двадцать три фунта в год. Впрочем, возможно, это была всего лишь попытка еще раз напомнить королю о себе. Но принц на письмо не ответил.
— Сельские жители живут на два пенса в день! — возмущался вечерами Нельсон, расхаживая по комнате. — На эти деньги можно разве что воды выпить! Но при этом они преданы королю гораздо больше тех, кто выше их по своему положению! И этим иным следовало бы подражать им в этом с несомненной пользой для себя!
Наблюдательный и искренний Нельсон старался понять свою страну и свой народ, быть может, для того, чтобы понять самого себя.
Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, он начинает увлеченно заниматься сельским хозяйством на отцовской земле. Сам вскапывает землю, сам сажает и сам выращивает. Приехавшему из столицы капитану Катберту Коллингвуду, привезшему последние флотские сплетни, Нельсон горделиво показал собственноручно выращенную капусту и, подражая Диоклетиану, сказал:
— Что эти ваши корабли, ты посмотри лучше, какую я вырастил капусту!
Однако глаза его были грустны, в них читалась тоска по такому любимому и такому недосягаемому теперь для него миру, где пахнет соленым ветром, просмоленными канатами и пороховым дымом.
— Я боюсь, что с тем мнением, которое сложилось обо мне, Адмиралтейство уже никогда не доверит мне командовать судном! — жаловался он Коллингвуду.
Тот, как мог, подбадривал друга, а что еще он мог для него сделать, тоже находясь в отставке!
Днем Нельсон был занят работой, но ночами ему по-прежнему снилось море, снились паруса, полные ветра, он просыпался и больше уже не мог заснуть до самого утра.
Один из британских биографов Нельсона утверждал, что он якобы открыл для себя покой деревенской жизни: „Он вспомнил, как проводил время в детстве, и, будучи непритязательным, большую часть дня гулял по лесу, собирая птичьи яйца. Миссис Нельсон всегда сопровождала его. Однообразие деревенской жизни прерывалось поездками Нельсона в столицу по делам и ежегодным визитом с женой в Уолтерон к лорду Уолполу“.
Увлекала Нельсона и охота. Однако местные жители ходить с ним на охоту опасались: Нельсон всегда носил ружье со взведенным курком и, чуть заметя шевеление в кустах, палил туда без всякого разбора. Охотничья удача посещала его крайне редко, а потому, когда однажды, сияя от счастья, он принес из лесу подстреленную куропатку, Фанни сочла это величайшим из его подвигов. Однако, думается, что увлеченность Нельсона сельской жизнью скорее всего происходила не из любви к ней, а от желания отвлечься от безрадостных дум и найти себе применение хоть в чем-то.
Фанни почти все время болела. Наверное, не было такой болезни, от которой бы она не лечилась: ревматизм и воспаление горла, сердце и нервное истощение, бесконечные простуды. Если прибавить к этому столь же подверженного всяческим напастям Нельсона, то их дом порой напоминал лазарет.
Биограф Нельсона Г. Эджингтон пишет: „…Время проходило по-разному: были поездки на ярмарку, и сбор урожая, и длинные скучные зимние дни. Для Нельсонов с их хрупким здоровьем, да еще после жизни в тропиках, каждая зима была пыткой, и Фанни иногда недели проводила в постели. Но даже когда эта субтильная дама не болела, она была слабым утешением мужу. Унылая Фанни была полной противоположностью Нельсону, обладавшему очень живым характером. Совместная жизнь утомляла обоих — они с самого начала плохо подходили друг другу“.
Как и всякий нормальный мужчина, Нельсон мечтал о ребенке. Британская писательница Карола Оман пишет: „Надежда на появление детей постепенно исчезала на протяжении пяти лет, когда Нельсон оставался безработным. К концу этого периода, глядя на маленькую фигурку своей невротической тридцатипятилетней жены, которая была счастлива со своим сыном-мичманом, достававшим уже ей до плеча, он понимал, что у нее уже не будет больше беременностей“.
Историки нашли и единственную сохранившуюся запись Нельсона, из которой можно понять, как он мечтал о сыне или дочери! В 1799 году, составляя положенную для всех офицеров автобиографию, он напишет: „В марте 1787 года я женился на Фрэнсис Герберт Нисбет, вдове доктора Нисбета, жившего на острове Невис, от которой у меня нет детей“.
Шло время. Вокруг мерно текла дремотная размеренная жизнь. Штормы и шквалы остались где-то очень далеко, словно их никогда и не было в его жизни…
Впрочем, прошлое иногда напоминало о себе самым неожиданным образом. Так, в один из дней в доме Нельсонов появились два господина и предъявили хозяину счет на двадцать тысяч фунтов от имени американских судовладельцев, потерявших якобы эти деньги из-за деятельности Нельсона на Подветренных островах. Попади сейчас дело в гражданский суд, и Нельсонам грозило полное разорение. Фанни была в ужасе, а хозяин дома в ярости. Надо было незамедлительно действовать. Нельсон немедленно отправил в Казначейство письмо, в котором изложил свой протест, привел необходимые доказательства и пригрозил, что немедленно эмигрирует во Францию, если власти не защитят его от американских торговцев. В ответ Казначейство, которому в свое время Нельсон принес немалый доход, заверило, что в беде его не оставит. На том дело и закончилось.
Наконец в воздухе запахло новой войной с Испанией. Нельсон сразу же воспрял духом. Он немедленно пишет письмо принцу и умоляет его замолвить за него словечко. Уильям показал себя настоящим другом и устроил Нельсону встречу с лордом Чатемом, только что ставшим новым главой Адмиралтейства. Затем Нельсон встретился со своим бывшим начальником лордом Худом. Тот формировал большой флот, в состав которого включили и дорогой Нельсону старый линейный корабль „Резонабль“, на котором он когда-то сделал свои самые первые шаги в морской службе. Он просился на „Резонабль“, на любое другое судно, лишь бы вернуться на действующий флот.
