Марианна Гончарова - Моя веселая Англия (сборник)

Когда я стану ветхой костлявой старушонкой, я не собираюсь впадать в уныние оттого, что все уже было, и ничего уже не будет, что ушли лучшие годы, и мне теперь не оправдать тех надежд, которые на меня возлагали мои мама и папа, мои бабушки и дедушки, а также любимая учительница русской словесности Берта Иосифовна. Нет. Я не буду поучать всех вокруг и раздавать никому не нужные советы, ворчать в троллейбусе на тему «вот мы в наше время» или того хуже – возглавлять домовый комитет, избирательную комиссию или кляузничать. Потому что у меня будут дела поважнее.

Когда я состарюсь окончательно, я уеду в Англию и пойду в переводчики. Нет, вы не поняли. Я буду переводить животных. Через дорогу. В Великобритании – я видела сама – животные шмыгают через дорогу, не зная страха и опасности. Олени, зайцы, лисы, лоси. А главное – сначала я читала об этом, а потом видела своими собственными глазами – на севере Англии объявление на обочине. Вот такое: «Помогите жабам перейти дорогу». А под объявлением – зеленое (зеленое!) ведро. Соберется, например, у дороги определенное количество жаб со всех окрестностей, и кто-то, оказавшийся в это время рядом, их бережно подсаживает в ведро. А кстати, самые сообразительные из жаб, кто частенько мотается туда-сюда по делам через шоссе, сами в ведро забираются. И сидят они там, терпеливо ожидая отправления, чинно, вежливо, не толкаясь, учтиво уступая друг другу места в самых удобных углах маршрутного ведра, напевая что-нибудь про себя, знакомясь, флиртуя друг с другом или сплетничая о том о сем. И кто-то берет это самое зеленое (зеленое!) ведро, переносит через дорогу, аккуратно его наклоняет и вытряхивает пассажиров в ближайшие кусты. И жабы скачут себе дальше. Умно? По-че-ло-ве-чес-ки.

Так вот – я мечтаю после выхода на пенсию работать таким вот переносчиком зеленого ведра.

Представляете, кем я стану для этих лягушек и жаб? Страшно подумать, дух захватывает. Для них ведь дорогу перейти, как будто на другую планету перелететь. Или даже в другую галактику. Перелететь, и ко всем радостям, что не попали под колеса автомобиля или грузовика, еще и обнаружить, что на той стороне тоже есть разумная жизнь, потому что с той стороны стоит такое же зеленое (зеленое!) ведро. И сидят там такие же жабки и лягушки. И ждут того, кто перенесет их через дорогу. То есть меня. Они назовут моим именем их жабью книгу судеб, мной они буду пугать своих непослушных головастиков, и со временем этот жабий народец сложит песни, мифы и легенды о Той-Кто-Переносил-Зеленое-Вед– ро-Через-Дорогу.

Нет. Пожалуй, мне одной такая слава не по плечу. Я позову с собой всех своих друзей, которые к тому времени обветшают, как и я. И вся наша развеселая компания пойдет в переводчики животных через дорогу. И не только в Англии... Планета большая. Животных много. Людей не хватает. Может, кто еще хочет с нами? Давайте присоединяйтесь! Помогите животным перейти дорогу! Кстати. Мы тут униформу себе удобную придумали. Универсальную. Комбинезоны и кепки. Цвет? А вы как думаете?

Как-то в Великобритании я абсолютно случайно попала на всемирный фестиваль клоунов в Эдинбурге. И я никогда этого не забуду.

Вы представляете себе, как печальна пластика старого пиджака, одиноко висящего на спинке стула? Бережно сохранившего формы свого хозяина, его локти, плечи, спину...

Вот так вот стоял стул на сцене, а на спинке висел старый пиджак с оттопыренными навсегда карманами, пустой пиджак, без хозяина в нем... А потом вышел клоун, лохматый, с огромными круглыми влажными, как у тюленя, глазами. И стал творить чудеса с этим пиджаком – клоун его выслушивал, почтительно и настороженно, как маленький мальчик слушает отца. Он с ним прогуливался, взявшись за рукав. Он к нему прижимался доверчиво. И все зрители улыбались и верили, что это совсем не старый пиджак, это папа клоуна, сильный, уверенный, непобедимый... Потом клоун вешал пиджак на спинку стула и медленно уходил знакомой вихляющей независимой походочкой... Походочкой одинокого сильного и чуткого человека...

Такая походка могла быть только у одного мальчика в мире, только у одного... Это мог быть только Занкин, мой бывший одноклассник.

Вот что нам не нравилось всегда в летних каникулах, что полноценного отдыха все равно не получалось. А какой отдых, когда нависают эти ЛДЗ – летние домашние задания. Эти ЛДЗ являлись нам во сне и отравляли наш беззаботный летний отдых. Иногда ЛДЗ были вполне конкретными – сто задач по математике, список обязательной литературы, которую надо прочесть за лето, и гербарий. Ужас! Жуть! Этим высушенным сеном можно было обеспечить не одну животноводческую ферму.

Иногда ЛДЗ формулировалось как-то туманно, что-то вроде иди туда, не знаю куда, неси то, не знаю что. Например, первого сентября можно было приволочь какое-нибудь чучело или двоюродного дедушку, который Зимний брал, или старинную монету, правда, очень быстро исчезавшую из недр кабинета истории в неизвестном кармане.

Как-то мы с родителями путешествовали по Украине и заехали в село Морынци, как известно, родину Тараса Григорича. Шевченко, кто не понял, да. А там под окном ну такой роскошный калиновый куст рос – глаз не оторвать. И я, благословленная на воровство молчаливым участием моих родителей, стыдливо оглядываясь, варварски выломала довольно большую ветку калины, усыпанную красными ягодками, чтобы впоследствии засушить ее и преподнести музею кабинета украинского языка и литературы в качестве ЛДЗ. О, как здорово придумано было!

Я высушила эту ветку по всем правилам, наклеила на картонку и задумалась, как ее надписать. Папа предложил быть предельно честной и написать так:

«Ветка калины, стыренная в Доме-музее Тараса Шевченко»

Но мы с мамой решили дипломатично обойти нелегитимный способ добычи экспоната и надписали просто: «Ветка с калинового куста, растущего под окном Дома-музея Тараса Шевченко в селе Морынци». При этом ни на секунду не сомневаясь, что все поверят: да, эта ветка именно оттуда, а не, например, с дерева, растущего прямо в школьном саду. Ну наглость.

Скажу вам откровенно, сейчас бы я такого ни за что не сделала, и детям своим не позволила. И глупо, и жестоко, и вообще...

Но тогда быстрое решение проблемы ЛДЗ перевешивало все.

Ветку благодарно поместили в застекленный шкаф в кабинете украинского языка и литературы, и фанаты Тараса бегали туда любоваться и благоговейно прикладываться дланями к моей картонке.

Через неделю калину съели. Кто-кто... А кто же еще?!

Занкин ел все, не потому что был голоден, просто других увлечений на тот момент в его жизни было мало. Он очень любил грызть мел, ел смолу с деревьев и одуванчики, да мало ли всего съедобного. А однажды прославился на всю школу тем, что за несколько минут сжевал целый чайный сервиз в натуральную величину, слепленный девочками на уроках труда из муки и соли, абсолютно несъедобный, раскрашенный гуашью, смешанной с молоком. Чайный сервиз на двенадцать персон с чайничком, сахарницей и молочником. И потом клялся, что сервиз был вкусный. Клялся, бил себя кулаком в грудь и ел землю, опять поел... Так что моя калина – это была райская закусь для луженого Занкиного желудка.

От ветки остался только жалкий скелетик, а ягоды, которые я так старательно высушивала сначала феном, потом под прессом, потом в песке, исчезли. Занкин схрумкал их на глазах у всего класса, войдя в историю школы как пожиратель музейных экспонатов.

Так вот, тогда, на том конкурсе в Эдинбурге, Занкин получил Гран-при за игру со старым пиджаком.

Гран-при ему вручала королева Объединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии Елизавета Вторая...

Ее величество была в белой шляпе. И в светлых перчатках. С сумочкой на локте... Такая... Королева настоящая...

Удивительно, как удивительно, но все мечты Занкина сбылись.

Во-первых, он очень хотел встретиться с королевой. Казалось бы...

Однажды он приволок в школу вырезанную из газеты фотографию: ее величество в белой широкополой шляпе, в элегантном пальто с живым исследовательским интересом указательным пальцем правой руки, затянутой в белую перчатку, ковырялась у себя в породистом носу.

– Какая она... клевая! – заключил восхищенный Занкин, склонив к плечу голову, с нежностью разглядывая ее величество. – Какая же она!!! Да-а-а... Все могут короли... – И деловито поинтересовался: – Ты не знаешь случайно, она женатая?

А вторая мечта Занкина была – стать знаменитым клоуном. Обязательно знаменитым. И еще тогда, когда он смутно, еле-еле различал в своей душе какие-то интересы, которые могут развиться во что-то большее в будущем, идею стать клоуном ему подсказала наша всегда раздраженная, всегда суровая и всегда уверенная в себе первая учительница Стефания Симеоновна. Штефа.

Как-то в класс к нам пришла Комиссия. Детям велели надеть белый-верх – темный-низ, мальчикам – подстричься, девочкам – банты. Комиссия намечала проверку на предмет перехода четвертого «А» в следующую ступень. Комиссия дала несколько контрольных работ, послушала, как дети читают, а потом стала с детьми разговаривать. Дети не привыкли разговаривать, вот просто так разговаривать с Комиссией, и волновались, и отвечали невпопад, и отмалчивались.