Отзвуком этих настроений явилось послание ЦК КПСС руководству стран Варшавского Договора. Оно было подготовлено в Международном отделе ЦК в начале декабря 1983 года. И в нём откровенно звучала тревога опасным развитием событий в Европе и во всём мире. Особое беспокойство, естественно, выражалась по поводу появления американских Першингов в Европе, поскольку они «нацелены на политические и военные центры» Советского Союза и социалистических стран. А далее говорилось:
Если мы не противопоставим этим ракетам наши средства, нацеленные на соответствующие объекты в США, авантюризм Вашингтона может привести к намерению нанести первый ядерный удар с целью «преобладания» в ограниченной ядерной войне. Нарушение военного баланса в их пользу может подтолкнуть правящие круги США нанести внезапный удар по социалистическим странам, в результате которого пострадает не только вся Европа, но и сами США.
Агрессия в Гренаде показывает, что американский империализм, не задумываясь о последствиях, может прибегнуть к использованию военной силы для занятия господствующих позиций в мире, пойти на риск развязывания большой войны ради обеспечения своих корыстных классовых интересов. Авантюризм США может привести к ядерной войне в Европе, которая обернётся общей ядерной катастрофой.
Неудивительно, что на этом тревожном фоне какие— то невнятные нотки о «диалоге», порой звучавшие из Вашингтона, и неподкреплённые конкретными предложениями, в Москве посчитали «пропагандистским трюком» — ведь сама политика остаётся без изменений. Так о чём тогда вести диалог?
Вообще речи американских и советских лидеров того времени были по сути зеркальным отражением друг друга. Если не знать специфической терминологии, их легко можно было перепутать. Ну, скажем, как по сути отличить заявление Андропова на похоронах Брежнева, что мир не выпрашивают — он обеспечивается несокрушимой мощью вооружённых сил, от заявления Шульца в Конгрессе 15 июня, что «мир должен строиться на силе»? Да ничем.
Но в этих речах порой были вкраплены строчки с нюансами. Специалисты должны были их отличить и определить. Как по одной косточке учёные пытаются восстановить скелет динозавра, так по одной новой мысли нужно было определить, происходит ли изменение политики, и в какую сторону. А в речи Шульца такой нюанс был: «Начав восстанавливать нашу силу, — заявил он, — мы сейчас стремимся втянуть советских лидеров в конструктивный диалог.»[55]
На рабочем уровне в МИДе, когда обсуждались эти зигзаги в американской политике, единого мнения не было. С одной стороны высказывалось мнение, что администрация Рейгана, судя по всему, добилась того, что хотела — военная мощь США окрепла, военные расходы скакнули вверх и теперь они могут вести переговоры с позиции силы. С другой стороны говорилось, что за три года пребывания у власти эта администрация смогла убедиться в бесперспективности конфронтационного курса, и по этой причине идут попытки поменять тактику.
И все сходились на том, что коррективы в американской политике связаны прежде всего с предстоящими президентскими выборами в США, где эта политика не пользуется особой популярностью. Да и среди европейских союзников растут опасения и недовольство. Так что скорее всего эти изменения носят не принципиальный, а тактический характер. Тем не менее, объявленную готовность США к диалогу нам надо испробовать и обратить в собственную пользу –направить на ослабление гонки вооружений и разоружение. Это позволит снизить давление на нашу экономику.
Но Громыко к этим умозаключениям своих экспертов отнёсся скептически. Он готовился к худшему. На заседании Коллегии утром 30 декабря 1983 года прямо заявил:
— Руководство США взяло курс на проведение силовой политики. Это в полной мере относится и к американской внешней политики. В Вашингтоне, видимо, следуют наказу Фридриха Великого: Дипломатия без силы всё равно что музыка без инструментов.
А перейдя к встрече в Стокгольме, сказал:
— Со Стокгольмской конференцией как будто все определено — и состав, и дата. Но нельзя дать гарантии, что не произойдет ничего не предвиденного. Вы помните историю с самолетом У— 2? Тогда тоже все вроде бы не предвещало неожиданностей.[56]
Не правда ли, — интересный ход мыслей у советских руководителей? Но он отражал лишь одну истину — в Москве не понимали американской политики и поэтому ждали из Вашингтона любой каверзы. И еще другая забота терзала душу советского министра не без подачи со стороны Международного отдела ЦК, КГБ и других ведомств.
— Нельзя позволить американцам, — говорил Громыко, — изобразить дело так, что в Стокгольме мы продолжаем прерванные в Женеве переговоры. Сейчас НАТО и США бьют в одну цель — возобновить женевские переговоры, намекая, что Советский Союз пойдет на них. Причем, де, переговоры будут вестись не только в Стокгольме, но и на других уровнях.
Эта последняя мысль красной нитью потом проходила через все его рассуждения в декабре, январе, феврале... Но что интересно: в те самые дни, когда в Палм Спрингсе обсуждалась речь Рейгана с провозглашением новой политики США, Политбюро тоже рассматривало отношения с Америкой. А выводы, к которым пришли в Москве на заседании Политбюро 30 декабря были совершенно противоположными:
«При обсуждении общих вопросов советско— американских отношений охарактеризовать внешнеполитический курс администрации Рейгана как пронизанный духом милитаризма и агрессивности, стремлением к обладанию доминирующими позициями в мире, откровенным пренебрежением к законным интересам, строю и образу жизни других народов. Именно эта политика является источником растущей международной напряжённости.
Из практических действий США, которые всё больше сводятся к использованию грубой силы и угроз, к попыткам решать сложные мировые проблемы на путях разжигания шовинизма, военной истерии, организации «крестового похода» против социализма, нельзя не сделать вывод, что американское руководство не хочет поддерживать нормальные отношения между нашими странами. Это подтверждается и искусственно нагнетаемой в США враждебной в отношении СССР атмосферы, когда не только пресса, но и высокопоставленные деятели администрации не останавливаются перед оскорбительными выпадами в адрес советского народа, советской политики, советского руководства.
Результат такого курса налицо. Ухудшение наших отношений приближается к опасной черте. С началом размещения в Западной Европе новых американских ракет создаётся качественно новая ситуация.Этот шаг США и НАТО в целом сделал беспредметным и советско— американские переговоры о ядерных вооружениях, которые велись до сих пор. Они были взорваны Вашингтоном. Под вопрос поставлена сама возможность эффективного продолжения процесса ограничения таких вооружений, достижения договорённостей по реальному снижению уровня ядерного противостояния...»[57] (Выделено мною — ОГ)
