В конце 50-х годов разрабатывается проект издания промышленно-экономической газеты и направляется с необходимыми обоснованиями в Канцелярию Академии наук: «По примеру других государств весьма полезно быть рассуждаю, чтобы учредить при Академии наук печатание внутренних „Российских ведомостей“, которые бы в государственной экономии и приватных людей, а особливо в купечестве приносили пользу отечеству сообщением знания о внутреннем состоянии государства, в чем где избыток или недостаток: например, плодородия хлебов или недороду, о вывозе и привозах товаров или припасов, и о многих других вещах, надобных как для известия во всех в государстве присутственных местах, так и для знания приватным людям, торгами и промыслами пропитание себе имеющими» (3, 10, 78). В качестве вариантов названия газеты у Ломоносова записаны: «Российские ведомости», «Внутренние российские ведомости», «Экономические ведомости». Основное место в газете должны были занимать не дворцовые новости или военные донесения, а экономические, политические и научные материалы. Последним в проекте посвящался специальный пункт: «припечатывать к политическим ведомостям о ученых делах сокращение новых книг и прочего» (3, 10, 78—79). Возможно, что Ломоносов хотел возглавить издание «Российских ведомостей»; глубоко вникая в проблемы экономического развития страны, он обладал хорошей осведомленностью о состоянии торговли, промышленности, земледелия. В делах академической Канцелярии сохранилась запись, сделанная через три года после представления Ломоносовым проекта новой общероссийской газеты: «До кого оного проекта сочинение надлежит, в резолюции не изъяснено, и дальнего ничего не происходило» (цит. по: 10, 393).
Ломоносов был убежден, что газетное, журнальное слово играет огромную роль в жизни общества, но он уже знал не только плюсы, но и минусы журналистской практики. Всемерно способствуя развитию печати, он обратился к теме журналистского долга. Его «Рассуждение об обязанностях журналиста» адресовано преимущественно обозревателям научной литературы, но касается оно не только этой категории людей, владеющих пером. Печать, по его мнению, может быть источником неприятностей и даже бед, «количество которых было бы далеко не так велико, если бы большинство пишущих не превращало писание своих сочинений в ремесло и орудие для заработка средств к жизни, вместо того чтобы поставить себе целью строгое и правильное разыскание истины» (3, 3, 217). Журналисты обращаются со словом ко множеству людей, что налагает на них большие обязанности. «Силы и добрая воля — вот что от них требуется. Силы — чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля — для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти» (3, 3, 218).
Журналистское творчество Ломоносова не смогло развернуться в полной мере, журналов в его распоряжении не было, но он нашел дорогу к читателю — своеобразными посланиями стали написанные по поводу торжественных событий оды, в которых он высказывался по важнейшим проблемам политики, науки, социального устройства, экономики. С. М. Бонди называл оды Ломоносова «произведениями публицистическими». По словам А. Западова, они «были прежде всего документами государственно-политического значения. В них подводились итоги предыдущих лет царствования, оценивалась международная обстановка, отмечались события внутренней жизни страны и, что самое существенное, выдвигались задачи на ближайшее будущее... В стихах не описываются события, а ведется их обсуждение с государственных позиций» (34, 7). В форме «придворной похвалы» выражались политические советы, предостережения, рекомендации, касающиеся важнейших социальных проблем. Оды предоставляют превосходный материал для анализа социальных воззрений Ломоносова.
В поэтическом творчестве отчетливо выявляются его социальные убеждения, отражаются существенные черты его мировоззрения. Научные труды Ломоносова, в которых содержалась новая картина мира, не получили в свое время большой известности, но мировоззренческая позиция ученого, мыслителя, его социальные идеалы русское общество смогло узнать благодаря его поэтическому творчеству. Поэзия для Ломоносова стала трибуной, с которой он обращался к соотечественникам с насущными проблемами человеческого бытия и познания. В программном стихотворении «Разговор с Анакреонтом» он объявляет, что намеренно и сурово ограничивает свою музу, лишая ее лирических песнопений, чтобы отдать все вдохновение слову, обращенному к жизненно важным вопросам русского общества.
Он высоко ценил возможность обратиться к народу:
Велико дело есть и знатно
Сердца народов привлещи
(3,
8, 144).
Ему многое надо было сказать людям, убедить их в необходимости новых воззрений, которым суждено будет преобразовывать жизнь. Его идеи, выраженные ярко, энергично, вдохновенно, становились достоянием довольно широких слоев русского общества. Некоторые оды раскупались нарасхват, с годами тиражи изданий заметно росли (от 200 экземпляров в 1746 г. до 2112 в 1761 г.). Распространялись они не только в придворной и академической среде, в кругу образованного дворянства, но и среди разночинцев. Стихи Ломоносова читались образованной публикой, включались в рукописные сборники, исполнялись бродячими певцами.
На его похороны 4 (15) апреля 1765 г. стеклись огромные толпы народа, привлеченного не только слухом о необычной судьбе умершего; провожали в последний путь человека, идеи которого знали и разделяли. Общественное звучание сочинений Ломоносова не являлось секретом для царского двора. Явная тревога по поводу возможного общественного отклика на публикацию оставшихся его работ побудила правительство к наложению ареста на все бумаги покойного. И. Тауберт сообщал в письме Г. Ф. Миллеру: «На другой день после его (Ломоносова) смерти граф Орлов велел приложить печати к его кабинету. Без сомнения, в нем должны находиться бумаги, которые не желают выпустить в чужие руки» (77, 2, 877).
Ломоносов мог многое сказать читателям о политических и военных событиях, волновавших мир; его осведомленность объяснялась не только чтением русской и зарубежной печати, немало сведений он черпал, что называется, из первых рук. Тесные контакты с И. И. Шуваловым, фаворитом Елизаветы, открывали Ломоносову доступ к общению с его братом П. И. Шуваловым, фактическим главой русского правительства. Поддерживались отношения с канцлером М. И. Воронцовым, возглавлявшим иностранную политику России.
