После ужина цыганки заменили балалаечников. Распутин, совершенно пьяный, принялся рассказывать об императрице, которую он называл "старушкой". Это смутило общество. Он продолжал, нисколько не обращая внимания. Показав вышитый жилет, который Распутин носил под кафтаном, он заявил:
— Этот жилет мне вышила "старушка". Я делаю с ней все, что хочу.
Светская дама, затесавшаяся в эту авантюру, запротестовала, хотела уйти. Тогда взбешенный Распутин, шатаясь, сделал непристойный жест.
Затем он кинулся к цыганкам. Те встретили его тоже неласково. Распутин стал ругать их, вплетая в эти ругательства имя царицы.
Между тем участники оргии боялись быть скомпрометированными в подобном скандале, о котором говорил уже весь ресторан и последствия которого могли оказаться серьезными ввиду оскорбления императрицы.
Потребовали счет. Как только человек принес счет, светская дама бросила на стол пачку рублей, сумму, сильно превышавшую то, что было нужно заплатить, и поспешно вышла. Цыганки последовали за ней.
Остальное общество тоже быстро удалилось. Распутин покинул ресторан последним, бранясь, рыгая и шатаясь.
Суббота, 24 апреля 1915 г.
Московский градоначальник, генерал Адрианов, хотел доложить непосредственно царю о скандале, произошедшем недавно в ресторане "Яр", который возмутил все население Москвы. Итак, вчера утром Адрианов явился в парадной форме в Царское Село просить аудиенции. Но комендант императорских дворцов, генерал Воейков, не допустил его к царю.
Генерал Адрианов обратился тогда к генералу Джунковскому, командиру корпуса жандармов, товарищу министра внутренних дел по полицейским делам, который уже двадцать раз пытался разоблачить пред царем всю гнусность "старца".
Этим окольным путем до Николая II дошли все малейшие подробности оргии в ресторане "Яр". Не доверяя, однако, полученному сообщению, он приказал произвести дополнительное следствие, которое поручил своему любимому адъютанту, интимному фавориту царицы, капитану фрегата Саблину. Последний, несмотря на близкое знакомство с Распутиным, вынужден был признать совершенную справедливость всех заявлений генерала Адрианова.
Ввиду установленных фактов, царь, царица и госпожа Вырубова сообща пришли к заключению, что адские силы расставили их святому другу страшную ловушку и что "Божий человек" не отделается так дешево без Божьей помощи.
Вторник, 27 апреля 1915 г.
Великий князь Николай и его Главный штаб сопровождали императора во время недавнего посещения царем Галицийского фронта.
Все были поражены индифферентностью, даже холодностью, с какими армия встретила царя. Легенда, создавшаяся вокруг императрицы и Распутина, нанесла чувствительный удар по престижу императора среди солдат и офицеров. Никто не сомневается, что в Царском Селе скрывается гнездо измены. Близ Львова один из моих офицеров подслушал следующий разговор поручиков:
— О каком Николае ты говоришь?
— Да разумеется, о великом князе. Другой ведь всего только немец.
Среда, 26 мая 1915 г.
Беспрерывные неудачи русской армии дают Распутину повод удовлетворить давнишнюю злобу, которую он питает к Николаю. Распутин не перестает порицать генералиссимуса, которого обвиняет в том, что он ничего не понимает в военном искусстве и заботится исключительно о создании в войсках своей нездоровой популярности, втайне надеясь занять императорский трон. Характер и вся прошлая жизнь великого князя в достаточной мере опровергают это обвинение, но я знаю, что царя и царицу оно беспокоит.
С другой стороны, до меня дошли сведения, что в последнее время Распутин снова принялся проповедовать свою старую тему: "Эта война неугодна Богу".
Воскресенье, 30 мая 1915 г.
Видя все возрастающее влияние Распутина и его роковое влияние на русскую политику, я порой задавал себе вопрос: не следовало ли бы союзникам попытаться эксплуатировать в свою пользу мистические и иные дарования чудотворца, подкупив его? Мы, таким образом, направляли бы вдохновения Распутина, которые теперь нас беспрерывно беспокоят, стесняют, парализуют. Признаюсь, меня соблазняла такая операция, но я понимал, что она была бы бесплодной, компрометирующей и даже опасной.
Я недавно пробовал заговорить об этом с высокопоставленным лицом, Э., который лишний раз излил предо мной свой энергичный национализм. После того как он с отвращением перечислил последние непристойности и сумасбродства Гришки, я сказал:
— Разрешите мне один вопрос… Почему ваши политические друзья не пытаются привлечь Гришку на свою сторону? Почему они его не подкупят?
Покачав головой и подумав, он ответил:
— Распутина нельзя подкупить.
— Такой уж он добродетельный?
— О, нет… У этого подлеца нет ни малейшего морального чувства, и я считаю его способным на всякую гадость. Но он не нуждается в деньгах. Он получает их гораздо больше, чем ему нужно… Вы знаете, как он живет? Кроме небольшой квартиры на Гороховой, какие у него расходы? Он одевается, как мужик, его жена и дочери — как нищие. Его стол ничего ему не стоит; он ест всегда вне дома. Его удовольствия приносят ему доход: грязные самки, молодые и старые, которые его окружают, беспрерывно шлют ему подарки. Потом, царь и царица беспрерывно осыпают его деньгами. Наконец, вы догадываетесь, сколько он выжимает из просителей, которые приходят ежедневно умолять его походатайствовать за них? Так что, у "святого мужа" нет недостатка в средствах.
— Что делает он со всеми этими деньгами?
— Распутин очень щедр: он много денег раздает. Потом, он покупает землю в своем селе, в Покровском, и строит там церковь. У него есть кой-какие капиталы в банках на черный день, потому что он довольно сильно беспокоится о своем будущем.
— То, что вы рассказываете мне, укрепляет меня в моей первоначальной идее… У Распутина есть уязвимое место, если он любит расширять свои земельные владения, строить церкви, делать вклады в банк. Ваши политические друзья должны были бы попытаться подкупить его.
— Нет, господин посол, затруднение не в том, как предложить Распутину денег — он примет деньги от кого угодно. Трудно заставить его играть роль, потому что он никакой роли повести не способен. Не забывайте, что Распутин — безграмотный мужик.
— Он, однако, не глуп.
— Он прежде всего хитер. Его кругозор очень узок. Он ничего не понимает в политике. Нельзя его ввести в курс непривычных для него идей и соображений. Никакая связная беседа, никакая серьезная и последовательная дискуссия с ним невозможны. Он умеет лишь повторять подсказанное ему.
