Ну, нельзя подходить к этому вопросу так строго. После катастрофы начала XX века, когда Россия лишилась лучшей части своего общества, начали формироваться новые военные династии, взамен утерянных и погибших. Так вот, большинство советских офицерских династий (не офицеров, подчеркиваю, а династий) происходит именно из среды красного казачества.
Некоторое подобие казаков было и у сербов. Краюшники, жители Сербской Краины, отличаются от прочих сербов большей боевитосью. Дело в том, что краюшники, граничары — это потомки сербов, бежавших из Оттоманской Империи. Они осели два-три века назад на тогдашней австрийской границе и верой и правдой служили империи Габсбургов.
Два медведя в одной берлоге
Новый, 1993 год начался с прибытия первых трех казаков. Через два дня прибыли еще тридцать восемь во главе с Загребовым, названные Первой казачьей сотней. В обиходе у добровольцев — «Первый разлив». Это ярко характеризует первый казачий эшелон. Добровольцы, давшие это имя, ведь тоже в обществе трезвости не состояли. Казаков сразу поставили в привилегированное положение по сравнению с добровольцами.
Среди прибывших казаков были знакомые Асу по Кочиерам Багров, Артур Артурыч, Риголетто. Приехали выздоровевший Геннадий Котов и освобожденный из румынского плена Анатолий Шкуро.[30]
Возглавлял эту разнородную группу, экипированную в причудливую смесь сербской и казачьей униформы и объединенную термином «казаки», я уже упомянул, некто Александр Загребов, до того воевавший в Сербской Краине. Фигура противоречивая, вызывающая отвращение и уважение одновременно. Настоящая фамилия, равно как и биография, неизвестна. Внешне это — полная противоположность мягкому и тихому Эдику. Александр обладал громким, чистым волевым голосом. Движения его были резкими, но не «дергаными». Этот жилистый мужчина, жгучий брюнет со скуластым лицом был бесспорным, не терпящим соперников лидером… Кто он? Вроде бы бывший офицер-особист, бывал и в Афганистане… Загребов умудрялся одновременно и получать деньги с сербов за казаков — то есть был вербовщиком, торговцем «живым товаром», и возглавлять казаков в бою, и даже как-то поддерживать среди них дисциплину. Для этого надо быть человеком бесстрастным и бесстрашным.
Ас ужаснулся, узнав о приезде донцов, и пообещал сербам, что у тех будут серьезные проблемы. Порекомендовал послать их куда-нибудь подальше от цивилизации — на дальние положаи. Сербы с недоверием отнеслись к предупреждению. Презентация же была такой — к Асу прибежали сербы и объяснили, что у одного его воина падучая. Ас прибежал и увидел бьющегося в конвульсии и хлопьях пены казака: «Это не мой, это казак.» Сербы не сразу поняли разницу между казаками и добровольцами.
Поселили казаков на Околиштах, в бывший интернат для слаборазвитых детей, что послужило поводом для многочисленных шуток.
Четвертого января возникли первые проблемы — двое казаков в пьяном виде затеяли перестрелку, полиция тщетно попробовала их успокоить. Казаки ответили пулеметной очередью, и полицейские ретировались. В школу, где сидели добровольцы, вбежал Лука Драгишевич. Заикаясь от волнения, он объяснил, что «там» идет перестрелка и попросил Аса разнять и успокоить людей. Ас идти под пули и разнимать казаков отказался: «Это — не моя игра. Я — не самоубийца. Я предупреждал вас, советовал с ними не связываться.» Сидевшие (и залегшие) вокруг дуэлянтов русские пробовали даже заключать пари на победителя в этой схватке, возникшей из-за классического вопроса: «Ты меня уважаешь?» Эта фраза оказалась равнозначной гамлетовскому вопросу «Быть или не быть?»
К счастью, воины взяли лишку и поэтому друг в друга не попали, хотя в ход пошла даже граната. Ни в коем случае не хочу очернить всех казаков первого потока, но чрезмерное пристрастие к спиртному очень сильно испортили репутацию казаков у сербского населения Вишеграда.
Может быть ранее, когда основным оружием были пики и шашки, спиртное и не было такой помехой на войне. Главное — держаться в седле. Напротив, в рубке, в рукопашной конной схватке это — лишний плюс. Так достигается отсутствие страха, неукротимость, состояние эйфории. Победа в бою тогда порой достигалась именно победой духа.
Седьмого, на Рождество, один из «волков» — Румын — понес праздничный поднос с бутербродами и прочими деликатесами от сербов казакам. Сначала его встретил Глеб, стоявший на часах. Наставив ствол, зло спросил: «Кто идет?» и не желал пускать. Вошедший все-таки в интернат Румын хотя и не упал, но выронил поднос от неожиданности: он увидел… праздничное построение казаков. Загребов мог хотя бы эпизодически поддерживать дисциплину казачьей вольницы.
В течение следующих дней русские дежурили у электростанции и предприняли минометный обстрел Джанкичей. Десятого января прибыли еще два бойца.
Во время дежурства на ГЭС едва не произошел казус. Сербы предупредили, что на тропинке, по которой пойдет смена на позиции, поставлена мина-растяжка и даже точно показали место, где она стоит. Смена — половина РДО во главе с Эдиком — благополучно прошла, перешагнув в указанном месте через проволоку. На обратном пути об этом забыли. Шедший впереди Эдик остановился только когда, почувствовал проволоку ногой. Не ожидавшие такой резкой остановки русские тормозили, упираясь руками во впереди стоящих. По чистой случайности, все остались невредимы — а так был шанс сразу вывести из строя половину «Царских волков.»
Через некоторое время возле подстанции сербы обнаружили и мусульманскую мину-растяжку, установленную на колу. Прибывшие туда русские умилились от увиденной картины: все сербы сидели тесным кружком вокруг кола, а один из них разбирал прикрепленную там мину. Случайный взрыв мины мог бы убить и покалечить сразу всех зрителей.
Вишеград. Казак готовится к бою.
Готовилась совместная операция казаков и РДО-2. Ас предлагал пройти к Заглавку, занять его и перекрыть — завалить находившиеся там два тоннеля и заминировать мост через Дрину. Контроль Заглавка и стратегического перекрестка решил бы сразу две задачи — обезопасил бы правый (сербский) берег Дрины от мусульманских налетов и заблокировал бы Твртковичи, находившиеся выше Вишеграда по течению Дрины — как уже говорилось ранее, между водохранилищем и мостом, по которому шла дорога на Рудо. Так можно было бы сделать еще один шаг к Горажде.
Загребов же придерживался иной точки зрения — она и возобладала. Было решено неожиданно ворваться в населенный пункт Твртковичи и взорвать там мечеть. Эффект! Быстро, дешево и сердито!
