В этих условиях в 1891 году изобретатель решил покинуть Францию и переселился в Италию. Здесь, в курортном городке Сан-Ремо на берегу Средиземного моря, он купил красивое имение, окруженное парком. Первоначально оно называлось «Мое гнездо», но когда один из знакомых Нобеля шутливо заметил, что в гнезде должны жить две птицы, а не одна, хозяин изменил название на «Вилла Нобель».
Перед переездом в Сан-Ремо Альфред Нобель вышел из правления всех компаний, в которых состоял. Из Парижа уехал промышленный магнат, а в Сан-Ремо прибыл любознательный ученый. В тени апельсиновой рощи, среди цветов, которые он так любил и которыми окружал себя всю жизнь, Нобель снова построил лабораторию – уже третью по счету. В ней разворачивались широкие исследования. Его интересы не ограничивались взрывчатыми веществами. Нобель разрабатывал новые виды артиллерийского оружия; искал и находил новые растворители для нитроклетчатки; пытался получить искусственные драгоценные камни; работал над улучшением телефона, фонографа, ламп накаливания; изыскивал новые виды легких сплавов; конструировал летательные аппараты, в том числе крупную ракету («воздушную торпеду»), пролетевшую четыре километра; пробовал – и небезуспешно – получить искусственное волокно; предлагал идею аэрофотосъемки; исследовал методы производства соды и поташа; разрабатывал теорию горения пороха. Нобель любил Сан-Ремо за его удивительный климат, но хранил теплые воспоминания о земле предков. В 1894 году он приобрел железоделательный завод в Вермланде, где одновременно выстроил поместье и обзавелся новой лабораторией. Два последних летних сезона своей жизни он провел в Вермланде.
Если бы существовал выбор, Нобель, скорее всего, предпочел бы коммерческой деятельности свои лабораторные занятия, но его компании требовали приоритетного внимания, поскольку для удовлетворения возрастающего спроса на производство взрывчатых веществ приходилось строить новые предприятия. В 1896 году, году смерти Нобеля, существовало 93 предприятия, выпускающих около 66,5 тысяч тонн взрывчатки, включая все ее разновидности, такие как боевые заряды снарядов и бездымный порох, которые изобретатель запатентовал между 1887 и 1891 годами.
Последние пять лет жизни Нобель работал вместе с личным ассистентом, Рагнаром Солманом, молодым шведским химиком, отличавшимся чрезвычайной тактичностью и терпением. Солман одновременно выполнял функции секретаря и лаборанта. Молодой человек сумел понравиться Нобелю и завоевать его доверие настолько, что он звал его не иначе как «главным исполнителем их желаний». «Не всегда было легко служить в качестве его ассистента, – вспоминал Солман, – он был требовательным в своих запросах, откровенным и всегда казался нетерпеливым. Всякому имевшему с ним дело следовало как следует встряхнуться, чтобы поспевать за скачками его мыслей и быть готовым к самым удивительным его капризам, когда они внезапно появлялись и так же быстро исчезали».
При жизни Нобель часто проявлял необычайную щедрость по отношению к Солману и другим своим служащим. Когда ассистент собрался жениться, Нобель тут же удвоил его жалованье. А ранее Нобель однажды осведомился у своей горничной, выходящей замуж, какой свадебный подарок она хочет от него получить. Девушка сначала смутилась, потом набралась смелости и попросила подарить ей «столько, сколько господин Нобель зарабатывает за один день». Удивленный необычной просьбой изобретатель пообещал выполнить ее и с интересом принялся за расчеты. В день свадьбы невеста получила сорок тысяч франков – сумму, достаточную, чтобы прожить до конца своих дней. Однако благотворительность Нобеля часто выходила за пределы его личных и профессиональных контактов. Так, не считаясь ревностным прихожанином, он часто жертвовал деньги на деятельность парижского отделения шведской церкви во Франции, пастором которой в начале 90-х годов XIX столетия был Натан Седерблюм, ставший затем архиепископом лютеранской церкви в Швеции и удостоенный Нобелевской премии мира 1930 года.
Альфред выходил из дома только на послеобеденную прогулку и в цветочную лавку – каждое утро он покупал букет своих любимых орхидей и вечерами, сидя в уютном кресле, задумчиво смотрел, как первый луч заходящего солнца падает на нежные лепестки. Одна мысль теперь не давала ему покоя: кому же достанется гигантское состояние, добытое адским трудом, а быть может, оплаченная и его собственным счастьем! Братьям? Но они и так не бедствуют – нефтяные прииски Каспия, принадлежащие семье Нобель, приносили фантастические барыши. Дальним родственничкам, этим бездельникам и тунеядцам, которые, как стервятники, только и ждут, когда же мсье Нобель отдаст концы? От подобных мыслей Альфреда передергивало: институт наследования он считал вредным и опасным изобретением. Деньги надо заработать, только тогда можно почувствовать их силу и узнать им цену. А если они упали с неба, ничего хорошего не выйдет – примеров тому он за свою жизнь встречал предостаточно. И тогда Нобель решил создать фонд.
Новое завещание, составленное после долгих раздумий, произвело невероятный эффект: отшельник снова ощутил вкус к жизни. Ведь теперь даже смерть была ему не страшна: благодарное человечество прославит имя Нобеля в веках. Альфред возобновил переписку со старыми друзьями и опять стал появляться в светских гостиных. Однако свою последнюю любовь он встретил вовсе не там, а в той самой цветочной лавке, где по утрам покупал орхидеи.
Знай Нобель, что история его любви как две капли воды напоминает сюжет известного произведения Бернарда Шоу (правда, вышедшего 16 лет спустя после его смерти), он пришел бы в ужас – судьба опять затеяла с ним жестокую игру. Но двадцатилетняя Софи и впрямь покорила его сердце.
Сперва были ничего не значащие приветствия, затем – краткие беседы, и вот Альфред уже снимает для своей пассии маленький домик под Веной, всерьез вознамерившись сделать из Софи женщину своей мечты. Уроки хороших манер, совместные чтения книг; в письмах он называл ее «моя милая», подписываясь «ваш старый брюзга». Барышня быстро вошла во вкус: за домиком в Вене последовала квартира в Париже, затем – вилла в Бад Ишль, и вот Софи уже называет себя в письмах «мадам Нобель», а потрясенные братья устраивают Альфреду допрос с пристрастием: что у тебя с этой девицей? Тому оставалось только растерянно бормотать: мол, я просто помогаю бедной девушке. Однако, бегая по магазинам в поисках дорогих безделушек и модных нарядов, Нобель постепенно стал осознавать: его роман легко вписывается в старинную поговорку про беса и ребро. Он вовсе не мечтал провести остаток дней в глупых, бессмысленных ссорах. Лень и беспросветная глупость Софи, которая явно не желала меняться, теперь раздражали его не меньше, чем ее бесконечные жалобы на мигрень и приступы грудной жабы. К тому же доброжелатели постоянно нашептывали Нобелю о нескончаемых изменах пассии. Но он не верил, отказывался верить в подобную низость – до тех пор, пока «милая» не появилась на пороге его кабинета с известием: она беременна. Беременна от драгунского капитана фон Капивара! Софи молила ее простить, благословить их брак и… не лишать денег.
