О том, что Вио не думал ограничиваться словесными угрозами, свидетельствовал раскрытый 25 марта 1970 года новый заговор, видимой главой которого на этот раз являлся генерал Орасио Гамбоа, в прошлом кандидат в президенты от нацистской партии. Гамбоа был тесно связан с участниками «Такнасо», в частности, с зятем Вио полковником Игуальтом. Но и на этот раз правительство Фрея только пожурило заговорщиков. Следственные органы, не пролив полного света на заговор Гамбоа, прекратили начатое было против него дело. Почему? Гамбоа, как и его друг и единомышленник Вио, могли еще пригодиться Фрею…
Генералы Вио, Гамбоа и другие претенденты на роль «горилл» действовали не в вакууме, не на свой страх и риск, а при поддержке и с согласия местной и зарубежной реакции, в частности правящих кругов США, которые неоднократно заявляли, что не допустят появления в Латинской Америке «второй Кубы». Собственно говоря, на таких же позициях стояли Фрей и его единомышленники, с той только разницей, что, пока они надеялись не допустить «второй Кубы» другими — «мирными» — средствами, они еще рассчитывали одержать победу на предстоявших президентских выборах.
Что касается Вио, то по мере их приближения он все более решительно заявлял о своем намерении стать «спасителем родины», а точнее, захватить власть и установить военную диктатуру. 30 мая Вио угрожал на сборище своих последователей: «Если в будущем возникнет крайняя опасность для республики или невыносимое положение безвластия, хаос или грубые нарушения основных прав, это оправдает восстание, которое, несмотря на все законы международного и государственного права, признает народ, и я без колебаний сразу же буду готов первым в нем участвовать».
В свою очередь, Хорхе Алессандри с циничной откровенностью заявлял, что в случае победы Альенде армия и карабинеры не допустят его к власти. Выступая 24 мая по телевидению, этот супермумия сказал: «Не достигнут своих целей те, кто намерен поработить нас так, как это произошло в странах, которые я не хочу называть. Они не сделают это потому, что в Чили достаточно сил, в стране есть вооруженные силы и хорошо организованные отряды карабинеров, которые не допустят, чтобы чуждые нам доктрины пустили свои корни. А в этом случае, основываясь на чувстве патриотизма, военные должны спасти нас, спасая свободу, к которой мы так стремимся».
Итак, стражи буржуазного порядка, обвинявшие до сих пор коммунистов и социалистов в стремлении насильственным образом захватить власть, теперь, когда появилась возможность прихода левых к власти мирным, парламентским путем, сами превратились в «революционеров», отстаивая право на «восстание», которое, по словам Вио, будет признано народом.
Пока враг готовил переворот, в левых партиях продолжались дебаты вокруг общей программы и избрания единого кандидата. Дебаты острые, порой резкие, прояснили многие вопросы и позволили в конечном итоге сплотить разнородный политический конгломерат в блок Народного единства. Теперь предстояло выработать стройную программу действий для будущего правительства, договориться об участии в нем соответствующих партий, уточнить нормы поведения президента. Все это следовало оговорить и согласовать предварительно, с тем чтобы исключить какую-либо возможность повторения казуса Гонсалеса Виделы, предавшего после своего вселения в «Ла-Монеду» левые силы, которые открыли ему путь к власти.
Основная программа Народного единства была согласована 17 декабря 1969 года. Она провозглашала главной задачей будущего правительства — «покончить с господством империалистов, монополий, землевладельческой олигархии и начать строительство социализма в Чили».
26 декабря был одобрен всеми левыми партиями Пакт правительства и Народного единства. В нем уточнялись отношения будущего президента с левыми партиями. В пакте указывалось, что будущее правительство должно опираться на избравшие его партии, а не на личную власть. Оно не будет правительством только одной партии и тем более правительством одного человека. «Мы, — заявляли группировки, входящие в Народное единство, — изберем не монарха, а представителя народа. В руководящих правительственных органах будут представлены все партии и движения, которые образуют это правительство».
Но кто же станет кандидатом Народного единства? Как уже отмечалось, из пяти группировок только коммунисты изъявляли с самого начала готовность отказаться от своего кандидата Пабло Неруды в пользу приемлемого для всех кандидата. Руководство социалистической партии отстаивало Альенде, хотя готово было заменить его Анисето Родригесом, если последний оказался бы более приемлемым для других группировок. Бальтра, Таруд и Чончоль категорически отказывались кому-либо уступить первое место.
В январе 1970 года наступил перелом. Рядовые члены левых партий потребовали от своих руководителей положить конец затянувшейся сверх меры дискуссии вокруг кандидата и избрать такового. Первым уступил Бальтра, за ним — Чончоль, а потом — Таруд. ЦК КПЧ тоже снял кандидатуру Неруды. 22 января руководящий комитет Народного единства единогласно постановил выдвинуть Сальвадора Альенде своим кандидатом в президенты на предстоявших выборах.
Выступая вечером того же дня на большом митинге на площади Бульнеса в Сантьяго, Лупе Корвалан сообщил трудящимся столицы:
— Итак, решение принято! У нас уже есть единый кандидат на пост президента — Сальвадор Альенде. Ваши усилия в пользу блока Народного единства не прошли даром. Приспешники правых, каркавшие, как вороны, провалились со своими предсказаниями. Народ уже сказал свое слово и подтверждает его на сегодняшнем митинге. Конечно, у нас были трудности, но победила воля к единству. Сотни тысяч трудящихся — рабочих, крестьян, служащих, женщин, представителей молодежи, писателей, артистов, специалистов — требовали объединения усилий в борьбе против правых сил, против дальнейшего пребывания христианских демократов у власти. Это стремление к единству доминировало в народных партиях.
Таким образом, дон Чичо в четвертый раз стад единым кандидатом левых сил. Это был его последний шанс добиться победы, шанс, который дался ему в этот раз с таким трудом. Никогда в прошлом его кандидатура не вызывала столько споров, сопротивления в рядах левых сил. Но в конце концов все согласились, что лучше кандидата нет среди них. И в том, что все группировки пришли к такому выводу, была и его заслуга. Своим безупречным поведением, тактом, выдержкой, принципиальностью, наконец, верой в победу он преодолел все трудности и не только добился чести стать знаменосцем левых сил, но и сохранил в качестве друзей и соратников своих вчерашних соперников. Таруд стал генералиссимусом его избирательной кампании. Пабло Неруда, Жак Чончоль, Альтамирано, Анисето Родригес — все они и многие другие включились в борьбу за его победу, готовые преданно служить общему делу.
