«Это бутафорские деньги», — безапелляционно заявила Шарлотта, никогда прежде не видавшая пятидесятидолларовых купюр. Когда ее заверили, что деньги настоящие, она в волнении пересчитала их. «Так, — с гордостью замечала Мэри, — было положено начало благосостоянию семьи Пикфорд». Эта тысяча двести долларов открывала перед ней горизонты новых амбиций.
В конце апреля актерская группа студии «Байограф» снова уехала в Калифорнию. Флоренс Лоуренс стала ведущей актрисой компании «Индепендент Моушн Пикчерс Компани»; ее индивидуальность открыл и начал использовать продюсер Карл Лемль.
Лемль, которого сотрудники называли «дядя Карл», вел дела смело и рискованно. То, что его компания «Индепендент» имела «независимый» статус, подчеркивало ее антитрестовую позицию. Сделав ставку на Флоренс Лоуренс, Лемль нарушил неофициальный пакт, существовавший между продюсерами. Он знал, что система кинозвезд приведет к тому, что ведущим исполнителям будут платить больше, чем другим актерам. В то же время он понимал, что имеет дело с золотой жилой. Кроме того, анонимность артистов начинала раздражать поклонников. «Как бы вы себя почувствовали, — писал обозреватель журнала «Мувинг Пикчер Уорлд», — если бы при входе в театр глупый швейцар позабыл снабдить вас программкой?» Он намекал на то, что студия «Байограф» является этим самым глупым швейцаром.
12 марта 1910 года независимая компания «ИМП» заявила: «Мы опровергаем ложь!» «ИМП» негодовала из-за того, что «Мувинг Пикчер Уорлд» распространил в газетах Сент-Луиса историю о том, что Лоуренс погибла под колесами трамвая. «Мисс Лоуренс, — возражала «ИМП», — абсолютно здорова и продолжает сниматься в фильмах компании, а зрители в скором времени ознакомятся с одной из лучших ее работ. Кроме того, уже поступили в прокат наши новые ленты «Сорванная трава» и «Сейф, запертый временем». В следующей статье упоминалось, что вскоре Лоуренс приедет в Сент-Луис. Незачем и говорить, что сама история о гибели актрисы и ее опровержение являлись плодом творчества «ИМП».
Трюк удался: поклонники не только узнали имя актрисы, но и несказанно обрадовались тому, что она жива. Они отрывали пуговицы на ее пальто и пытались сорвать шляпку с головы. Реклама сделала свое дело, и Лоуренс стала первой киноактрисой, которая дала интервью, напечатанное 20 марта в газете «Сент-Луис Постмен».
Между тем, проработав в кино всего год, Пикфорд приобретала все большую популярность в никельодеонах. Ее называли «девушка с локонами» или «златовласка». После ухода Лоуренс в «ИМП» титул «девушка студии «Байограф» перешел к Мэри. Она со смешанными чувствами отнеслась к этому почетному званию. В конце концов, все еще играя в театре Беласко, она по-прежнему считала кино сомнительным удовольствием. Как-то они с Джеком ехали в метро, и он прошептал: «Если ты не дашь мне десять центов, я расскажу всем в вагоне, что ты «девушка студии «Байограф». Мэри, не раздумывая, заплатила ему. Позднее она пыталась получить от Гриффита надбавку к жалованью, сославшись на то, что ее мучает чувство стыда.
«Вы что, играете на этой неделе лучше, чем играли на прошлой?» — сухо осведомился Гриффит.
«Нет, сэр, но два человека в метро узнали меня сегодня. И если уж мне приходится испытывать чувство стыда в публичном месте, вы должны платить мне больше денег».
Гриффит рассмеялся.
«Я даю вам пять минут, Пикфорд, для того, чтобы вы придумали повод получше. Я бы отдал все свое жалованье, если бы хоть один человек узнал меня в метро».
Возможно, Гриффит догадывался, что в глубине души Мэри нравилось, что ее узнают.
Еще до окончания года Флоренс Лоуренс покинула труппу «ИМП» и стала ведущей актрисой компании «Любин»; здесь она играла в паре с Артуром Джонсоном, который присоединился к растущему числу перебежчиков от Гриффита. Ничуть не обескураженный этим, Карл Лемль предложил Пикфорд перейти к нему. Мэри, несомненно, сообщила о его условиях Шарлотте: сто семьдесят пять долларов в неделю (на «Байограф» она получала сто долларов в неделю), съемки Шарлотты, Лотти и Джека в эпизодических ролях и мощная реклама, достойная кинозвезды. Но больше всего Мэри привлекало то, что «ИМП» предлагала сделать Оуэна ее постоянным партнером на экране. Мур все еще переживал из-за того, что Гриффит не взял его на запад и оставил без работы в Нью-Йорке. Озлобившись, Оуэн больше не хотел работать на «Байограф». Поэтому он подписал контракт с Лемлем и к тому моменту, когда «ИМП» обратилась с предложением к Пикфорд, уже несколько месяцев работал в компании. Скорее всего, Мэри не сообщила об этом наиболее значимом обстоятельстве Шарлотте.
Их роман тайно возобновился весной 1910 года. Мэри страдала от чувства вины. Она всегда хранила преданность Шарлотте и теперь мучилась от того, что ей приходится обманывать мать. Но мысль о том, чтобы во всем признаться, казалась еще более мучительной. В то же время она боялась потерять Оуэна, который заявил, что бросит ее, если она расскажет обо всем матери и не выйдет за него замуж. Арвидсон обратила внимание на ее депрессивное состояние, когда они вместе сидели на берегу канала в Каддебаквилле. «Еще совсем недавно я думала, что этот канал самое красивое место, которое я видела в жизни, — призналась ей Мэри, глядя на медленное течение. — А теперь канал кажется мне грязным потоком».
В декабре 1910 года она подписала контракт с Лемлем, а 7 января 1911 года вышла замуж за Оуэна Мура в Джерси-сити. Мать невесты ничего не знала об этом событии, хотя на церемонию Мэри явилась в котиковой шубке Шарлотты, в платье со шлейфом и в очень неудобных туфлях на высоких каблуках. Медленно приближаясь к представителю магистрата, она вдруг подумала про себя: «Я плохо его знаю. Я вовсе не люблю его. Что я здесь делаю. Я не послушалась мать. Я не хочу расставаться с семьей. Если я брошусь бежать со всех ног, то успею скрыться в метро, прежде чем он догонит меня». Затем она вообразила себя, бегущей, словно Золушка, вниз по лестнице, подхватив шлейф и с туфлями в руках. Вот она выбегает на улицу, где ее ждет такси. Пикфорд поймала себя на мысли, что у нее нет денег на такси, когда услышала, что ее спрашивают, согласна ли она выйти замуж за Оуэна. Мэри вышла из зала суда, словно в тумане. У нее кружилась голова — не от радости, а от охватившей ее паники.
Невеста, которой не исполнилось еще и девятнадцати, провела ту ночь без жениха. Она пожелала Оуэну доброй ночи у дверей квартиры Пикфордов и пробралась на свою кровать, которую делила с Лотти. «Я посмотрела на лицо мирно спящей сестры. В тот миг я почти ненавидела ее за то, что она не испытывала вины, которая тяготила мое сердце». Возможно, Мэри также ненавидела Оуэна. «Я жила с ужасной мыслью, что мне придется потерять маму, Джека и Лотти, и все из-за того, что я вышла за Оуэна». Мэри не могла рассказать Шарлотте о том, что она вышла замуж. Она в страхе ждала, что ее тайна станет явью.
