В 1937 году для участия в судебном процессе над группой высших военачальников Буденный назначил его, командира одного из лучших кавалерийских корпусов, к тому же носящих имя Сталина. Не предполагал легендарный командарм, что посылал своего любимца на верную погибель, что судьба отмерила ему всего год жизни.
О судьбе командира кавалерийского корпуса автору настоящей книги рассказал заслуженный конник, генерал-лейтенант Сергей Ильич Горшков. В войну он командовал 5-м Гвардейским донским кавалерийским казачьим корпусом, который совершил большой боевой путь от донских степей к кавказскому предгорью, а оттуда на южном крыле наступающих советских войск к голубому Дунаю и снежным Альпам.
— Знал ли я Горячева? — спросил он, когда я обратился к нему. — Конечно, Елисея Ивановича я знал очень хорошо. Ведь я был начальником отдела кадров округа. И помню лето 1938 года, когда в округе проводились большие учения. Руководил ими Тимошенко и присутствовал на них нарком Ворошилов. После завершения учения командир корпуса почувствовал себя плохо, спросил разрешение отбыть в Проскуров. По прибытии на место неожиданно умер. Сердце вроде бы не выдержало…
Но не знал старый генерал правды. Покончил с собой Елисей Иванович. Тогда такое случалось не редко. Он ушел из жизни вслед за тем, с кем сидел рядом на том суде: за командармом Кашириным.
Через день после злопамятного судилища Дыбенко был у Ворошилова.
— Вы ознакомились с приказом 96-м? — спросил нарком.
— Так точно, — ответил Дыбенко по-военному коротко.
— Ну и как звучит? Сильно?
— Сильней вряд ли можно написать.
Польщенный ответом, Ворошилов промолчал.
Перевел разговор на другое.
— Вчера звонили из Ленинграда. Просили, чтобы вы не задерживались с отъездом. — Дыбенко не стал спрашивать, кто звонил: безошибочно догадался, что беспокоил наркома первый секретарь. — Вам нужно отбыть туда завтра.
Вагон подцепили к утреннему поезду «Красная стрела», и Павел Ефимович почти всю дорого просидел у окна. Мимо проносились дорогие сердцу российские просторы, но он их не замечал. В салоне вагона находился он один, никто не мешал отдаться своим, отнюдь не спокойным мыслям. Они были тяжелыми, тревожными и сводились к недавнему, дню 11 июня, когда судили, и он тоже был в числе судивших и подписал, как и остальные, смертный приговор недавним своим боевым соратникам. В их вину он не очень верил. Несмотря на потуги Ульриха и Вышинского изобличить подсудимых, в их словах угадывалась предвзятость и фальсификация.
И теперь вспоминались слова Примакова: «Сегодня вы судите нас, а завтра точно так же будут судить вас!»
«Неужели будут судить и его, Павла Дыбенко? — остро кольнула мысль. Она показалась нелепой. — Нет, нет! Его судить не за что! Не он ли отдавал до конца всего себя делу революции?» И тут же возражал себе: «А они разве меньше имели заслуг?»
Впрочем, ему к суду не привыкать. Судили не однажды и каждый раз трибуналом, где приговор, как правило, суровый, беспощадный. Только немногим выпадало счастье остаться живыми.
В конце февраля 1918 года из Петрограда под Нарву, куда выдвигались немецкие войска, был направлен возглавляемый Дыбенко сводный отряд моряков, численностью более тысячи человек. По прибытии на место отряд поступил в распоряжение начальника Нарвского боевого участка, бывшего царского генерала Парского. В разработанном плане контрнаступления отряду моряков отводилась особая, даже главная задача. Но Дыбенко отказался ее выполнять, ссылаясь на понесенные отрядом потери и усталость моряков. А потом усугубил свою вину самовольным отъездом с фронта. Дело Дыбенко передали в ревтрибунал. Пока шло следствие, он, тяжело переживая случившееся, по-прежнему занимался делами, выполняя отдельные поручения.
Во время судебного процесса выяснилось, что связь между отдельными отрядами во время боев была организована плохо, недостаточно велась разведка, отряды действовали без необходимой согласованности. Да, и сам командир моряков не имел необходимой выучки для выполнения сложной боевой задачи. Не найдя в действиях Дыбенко состава преступления, ревтрибунал оправдал его. Однако он был отстранен от должности народного комиссара по военно-морским делам и исключен из партии.
Вскоре его направили в Крым для работы в подполье в немецком тылу. Но там ему не повезло: немецкая контрразведка напала на его след, а вскоре арестовала. Он сидел в одиночке, ожидая суда. И тогда же созрел дерзкий план побега. Обезоружив охранника, он уже добрался до выхода из тюрьмы, когда его схватили, свалили с ног и безжалостно избили. Ночью его перевезли в Симферопольскую тюрьму, в одиночную камеру смертников. Наутро должны были расстрелять.
Но последовал вызов к командующему немецкими оккупационными войсками.
— Вас надо было расстрелять, — заявил генерал Кош. — Приказ об этом подписан. Но мы решили принять предложение большевиков.
Его обменяли на 12 пленных кайзеровских офицеров, взятых в плен частями Красной Армии.
Прибыв в Ленинград, он прежде всего явился в обком партии, имел там долгую беседу, а 15 июня 1937 года подписал приказ о своем вступлении в должность командующего Ленинградским военным округом — последний этап его необыкновенной, полной тревог и побед жизни. Далеко не каждому удавалось такую прожить.
Он родился на Брянщине, в селе Людково, что неподалеку от небольшого городка Новозыбково. Семья, хоть и многочисленная, но бедная: в хозяйстве имелась лишь одна корова.
В мае 1908 года, когда Павлу исполнилось 19 лет, он покинул родные места и подался на заработки в город Ригу. Через четыре года призвали на военную службу, на Балтийский флот, в Кронштадт. И закружил его вихрь революции!
Смелый, решительный, он принял активное участие в революционных выступлениях матросов на линкоре «Император Павел». Последовал арест и после 6-месячного тюремного заключения его отправили на фронт.
После Октябрьской революции он — нарком по военным и морским делам Советского правительства. Один из организаторов советского военно-морского флота. Активный участник гражданской войны. В начале 1919 года командовал группой войск на Украине, затем 1-й Заднепровской и другими дивизиями. Отличился в боях под Царицыным. Участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа.
По окончании гражданской войны Дыбенко был направлен на учебу в военную академию. В последующем командовал стрелковыми корпусами и занимал ответственные должности в Красной Армии. С 1928 по 1938 год — командующий войсками Среднеазиатского, Сибирского и Приволжского военных округов.
