Сейчас мощные компьютеры и программы могут быстро нарисовать что угодно в любых проекциях, и даже выдать программы изготовления деталей прямо на станки. Мы же – дети своего времени, – работали по обычной технологии. Изготовление рабочих чертежей тогда было таким. Самый умный конструктор изобретает и вычерчивает на кульмане черным карандашом проект, – обычно на уровне "сборка", "узел" или "КМ" (конструкция металлическая). На его гениальное творение набрасываются конструкторы помоложе (поглупее – пока). Они делают деталировку (стадия КМД), подсчитывают вес, материалы, составляют спецификацию с надписями гостовскими шрифтами вручную, все теми же карандашами, чтобы можно было стирать и исправлять. Все готовые чертежи (белки) передаются копировальщицам. На чертеж накладывается полупрозрачная калька, и весь чертеж точно и тщательно обводится тушью на кальке. (Я уже писал, как запятая, пропущенная при копировании, только чудом не убила моих матросов). Калька – это основа, почти незыблемый атрибут проекта. С кальки будет печататься нужное количество экземпляров "синек", которые я назвал "розовыми простынями" (синими они были раньше, а название осталось). Владелец проекта – это "калькодержатель"…
Снятие кальки – трудоемкое и длительное дело. Уже существовало подобие ксерокса – "Эра", но только небольшие листы можно было "отэрить" на белую бумагу. Однажды, будучи в ЦПИ ВВС, я увидел кальку большого формата, выполненную явно не ручным способом. Иван Игольников, служивший теперь в ЦПИ, объяснил мне, что у них есть иностранный ксерокс, который из белка большого формата быстро и точно изготовляет кальку, обещал помочь при надобности. Теперь этих надобностей было очень много…
Радостная вставка не по делу. Первого апреля 2008 года, когда я писал эту страницу, влез в БД жителей СПб на своем компьютере, и нашел телефон Игольникова Ивана Петровича. Позвонил с опаской: человек уже разменял девятый десяток. Ответил бодрый голос Ивана. Полчаса мы радостно общались, вспоминая друзей и "битвы, где вместе рубились они". Иван сказал, что только благодаря моей рекомендации он смог перейти в ЦПИ ВВС, где получил звание капитана первого ранга, очень полезное перед выходом на пенсию. Этот факт мне был неизвестен, или уже стерся в памяти. Ничто на земле не проходит бесследно…
Мы экономили время не только на снятии кальки. Наш "белок" стал похож на детскую игру "вырежи и наклей". Все многочисленные надписи и спецификации, которые надо было писать от руки, – Света быстро печатала на машинке и приклеивала на лист. Также туда вклеивались используемые повторно фрагменты из синек: на качестве кальки это не отражалось.
И еще одно ухищрение экономило нам время и повышало качество. В тесном пространстве фургона нам надо было рационально разместить массу оборудования. В масштабе вычерчивалась развертка помещения – план, стены, потолок. В том же масштабе вырезались проекции размещаемого. Дальше начиналось то, что называется "мозговой штурм": квадратики оборудования передвигались на чертеже и каждый мой конструктор мог найти уязвимые места компоновки: "тесно, не пройти", "нагрев Х будет влиять на У", "неудобно работать", "не добраться", "слишком длинные кабели", "очень низко приборы" и т. д. Можно было для устранения опасности предложить свой вариант, но главное было – найти недостаток! Вот кажется все учтено, с размещением все согласны. На другой день кто-нибудь из участников находит изъян в размещении, и все начинается сначала…
Часто нам приходится изобретать нечто оригинальное, чтобы решить проблему. Тогда я применяю "метод Моравского", который меня поразил еще в институте (кажется, я уже писал, как мы, технические "негры", проектировали машину конденсаторной сварки, которую потом организаторы представили на Сталинскую премию). Нам теперь не до премий, быть бы живу…
Но метод сам по себе – хорош. Обрисовав задачу в целом, поручаю решить ее 3-4 конструкторам одновременно, не заглядывая друг к другу через плечо. Спустя несколько часов каждый защищает свой вариант, и подвергается жесткой перекрестной критике. Из сочетаний удачных частных решений и получается приемлемый гибрид. Этот теленочек еще только родился и слабо стоит на дрожащих ножках. Тогда мой народ начинает его улучшать, дорабатывать, – пока он не вырастет во взрослого свирепого быка…
Так были изобретены, например, барабаны для тяжелых кабелей: заземления, питающего и сварочного. На маленьком пространстве у нас разместилось около 400 (!) метров толстых кабелей, причем они легко разматывались, сматывались и стопорились, обеспечивая надежные контакты на токи в сотни ампер. Чтобы выполнить противоречивые требования, мы изобретаем: металлоконструкции фургона, его "хитрые" двери и крепления к прицепу, электрические щиты, верстак, печи для сушки электродов и многое другое. Впервые для защиты сварщиков при работе в особо опасных местах мы на каждый из 4-х постов ставим электронные тиристорные автоматы собственной конструкции, снижающие напряжение холостого хода до безопасных 12 вольт. На серийных источниках сварочного тока таких автоматов еще нет…
Неожиданно проблема возникает на ровном месте. В машине есть все для питания любого электроинструмента и выносного освещения: напряжение 12 и 36 вольт, трехфазное – 220 вольт и 36 вольт 200 герц. Согласно ПУЭ – для каждого напряжения мы ставим на щиток по три розетки разной конструкции, чтобы даже пьяному нельзя было подключиться к "чужому" напряжению. Чтобы "вписать" щиток в нужное место, долго его "вылизываем" и "ужимаем". Иду к Корякину, чтобы подписать чертеж: заводу он срочно нужен для работы. Вдруг Корякин отодвигает чертеж.
– Зачем тебе так много розеток? У тебя дома, что в каждом углу по розетке?
В нашем с ним общем доме, стройкой которого руководил Корякин, действительно по одной розетке на комнату. Было по одной…
– Владимир Иванович, сейчас у меня в каждом углу каждой комнаты стоит по 4 розетки, и то мне не хватает иногда! А здесь сложные трехфазные розетки – их всегда мало!
– Хватит по одной, – упрямится Корякин, и возвращает чертеж без подписи.
Спорить с ним – время терять. Возвращаюсь, подписываю чертеж сам и отдаю в работу. С тех пор все чертежи выходят только за подписями конструктора и моей. Никаких проблем: налаживать машину перед выпуском с завода, комплектовать и подписывать документацию – все равно мне…
