Наш батальон и батальон автоматчиков заняли круговую оборону. Танков у нас осталось очень мало, а пополнения не предвиделось. Опускался прохладный осенний вечер. Уставшие за день танкисты, автоматчики, артиллеристы закреплялись и улучшали свои позиции. В район обороны прибыл офицер связи бригады Саша Чащегоров и передал приказ: «Комбатам и Брюхову срочно прибыть в штаб бригады». На моем танке мы направились в штаб, который располагался невдалеке от Гайи, в живописном фольварке.
На большой скорости танк подкатил к автобусу комбрига. Здесь уже собрались все офицеры штаба и командиры подразделений. Полковник Чунихин приказал достать карты и сразу приступил к постановке задачи: «Сегодня в ночь скрытно от противника выйти из боя и, резко изменив направление, наступать на Баттонью, Мако, Ходмезевашархей. Вперед высылается передовой отряд в составе танков 1-го танкового батальона, усиленного артдивизионом и танкодесантной ротой. Командиром передового отряда назначаю Брюхова». Я ответил по форме: «Есть!» – «Ваша задача, – продолжал комбриг, – первым перейти государственную границу Румынии и Венгрии, не ввязываясь в затяжные бои, освободить Баттонью. Начать освобождение Венгрии и обеспечить наступление бригады на Мако».
Ночью передовой отряд сосредоточился в небольшой роще. Машины дозаправили горючим, пополнили боеприпасами, хорошо накормили людей и около 2 часов ночи 23 сентября начали выдвижение к венгерской границе. Шли на ощупь, по проселочным дорогам, соблюдая все меры предосторожности и маскировки. Ночную тишину нарушал лишь гул моторов и лязг гусениц. С рассветом мы вышли на улучшенную грунтовую дорогу, которая вела к границе. Поеживаясь от утренней прохлады, пристально вглядываясь вдаль, сидели на башнях командиры машин. Автоматчики грелись на трансмиссии. Мы остановились, внимательно осматривая местность впереди. Покосившийся пограничный столб, обрывки колючей проволоки и поваленный шлагбаум говорили о том, что здесь проходит государственная граница Румынии и Венгрии. Узкая проселочная дорога вела к Баттонье. Слева и справа от дороги, вперемежку с рощами, простирались поля неубранной, спелой кукурузы, тут и там просматривались отдельные, убогие домики хуторов, утопающие в зелени. Стояла непривычная тишина. Казалось, что нет никакой войны. Но не прошли мы и полукилометра, как эту тишину разорвал грохот разрывов снарядов и мин, треск пулеметных очередей. Это взвод Максимова встретился с противником, развернулся и атаковал его. Завязался короткий, стремительный и хлесткий бой. Опорный пункт с ходу был смят, и наш передовой отряд продолжал движение по дороге на Баттонью. В воздухе появилась «рама»[13]. Описав круг над передовым отрядом, она легла на обратный курс – верный признак того, что надо ждать самолетов противника. Зенитных средств передовой отряд не имел. Около хутора перед самой Баттоньей я приказал рассредоточить и замаскировать танки, радистам снять лобовые пулеметы и вместе с автоматчиками приготовиться к отражению воздушного налета. Мы замаскировались снопами сжатой пшеницы, и вскоре действительно появились три «Мессершмитта». Поначалу они не обнаружили танки, но потом, пройдя на бреющем, разметали нашу нехитрую маскировку. Мой танк стоял крайним у дороги, его они и атаковали. Один из снарядов попал в трансмиссионное отделение, и танк загорелся. Мы выскочили, залегли в кювете. Вскоре сдетонировал боекомплект, сорвав башню танка с погона. Ее верхний лист взмыл высоко вверх прямо надо мной. Я пополз по канаве, с ужасом думая, что сейчас он упадет на меня, но он упал в 20 метрах.
Израсходовав боеприпасы, самолеты улетели. Ждать повторного налета авиации мы не стали, а пошли вперед. Я приказал взводу Алексашина продолжать наступление вдоль дороги, отвлекая на себя противника, а два других взвода пошли левее и правее ее. Неожиданно путь нам преградил глубокий ров, вырытый, по-видимому, для осушения полей. Атака захлебнулась, танки встали. Противник открыл сильный артиллерийский огонь, корректировавшийся с колокольни церкви в центре Баттоньи. В этой критической ситуации я приказал всем развернуть пушки назад и преодолеть ров в удобных местах. Первым преодолев ров, я рванул вперед, на ходу стреляя из пушки и пулеметов; за мной шли остальные танки. Атака возобновилась, а когда удачным выстрелом сбили корректировщика с колокольни, огонь артиллерии ослаб. Прикрываясь домами, маневрируя, мы вышли в центр городка. Противник стал отходить, прятаться в домах. Наши автоматчики прочесали дома и улицы, и к 12.00 23 сентября городок Баттонья был освобожден. Передовой отряд вышел на его северо-западную окраину, где перешел к обороне. Так был освобожден первый венгерский город. Первый бой на территории Венгрии оказался на редкость упорным и жестоким. Противник не хотел мириться с потерей Баттоньи. Он подтянул резервы и неоднократно контратаковал, бросая танки и пехоту при поддержке авиации и артиллерии, но наш передовой отряд устоял, отбив все атаки.
К исходу дня противник отошел, потеряв в боях 9 танков (4 из них были на моем личном счету), 7 противотанковых пушек, 13 минометов и оставив в Баттонье два склада боеприпасов. Наши потери составили четыре танка с экипажами… Полковник Чунихин по радио поздравил меня с переходом государственной границы Венгрии, поблагодарил за выполнение поставленной задачи и приказал закрепиться на достигнутом рубеже. Нам подвезли боеприпасы и горючее, а когда подъехала кухня, мы накормили личный состав и дали ему возможность немного передохнуть. Тогда же мы похоронили убитых…
Ночь прошла спокойно. Жители, напуганные фашистской пропагандой, боялись показываться на улицах, прятались в домах и погребах. К утру они осмелели – первыми появились любознательные ребятишки, за ними – молодые женщины.
23 сентября прибыл и вступил в командование корпусом генерал-майор П.Д.Говоруненко. Он был среднего роста, чуть полноват, с волевым и даже каким-то свирепым выражением лица. Из-под больших, густых, нависших черных бровей смотрели колючие, строгие глаза, которые сверлили человека насквозь, вселяя страх и ужас в подчиненных. Это был резкий и властный командир, и его твердую руку сразу почувствовали в корпусе. Говоруненко быстро разобрался в обстановке и принял смелое решение: «Во взаимодействии с частями 288-й стрелковой дивизии с рубежа Баттонья – Перегул-Маре разгромить противостоящего противника и наступать в направлении Мезехедьеш, Тоткомлош, Сентеш. К исходу 26 сентября кратчайшим путем выйти на реку Тисса, где захватить переправы на участке Сентеш-Фельдеак».
