«Щегольский вид судна и команды, быстрота и отчетливость всех маневров, производившихся на корвете «Витязь» после его возвращения из плавания, служили наглядным доказательством, что научные наблюдения не были помехой для строевой службы, а лишь расширили кругозор офицеров, внося новый, облагораживающий интерес в их службу», — писал о возвратившемся в Петербург «Витязе» Ф. Ф. Врангель.
За плавание на «Витязе» Макаров получил чин контр-адмирала. Раннее производство увеличило число завистников и недоброжелателей Степана Осиповича. В высших морских кругах все чаще и чаще Макарова называли «выскочка», «мужик», но молодежь с восторгом произносила его имя, которое приобретало все большую популярность и на родине и за рубежом.
21 апреля 1891 года, в день пятой годовщины подъема флага на «Витязе», у Макарова состоялся товарищеский обед, на котором сослуживцы по плаванию поднесли своему бывшему командиру жетон и решили ежегодно отмечать этот памятный день. Отправляясь в плавание на «Витязе», Макаров сделал такую запись в своем дневнике: «Дело командира составить имя своему судну и заставить всех офицеров полюбить его и считать несравненно выше других судов». Слова эти оправдались полностью.
«РАССУЖДЕНИЯ ПО ВОПРОСАМ МОРСКОЙ ТАКТИКИ»
В конце XIX века противоречия крупнейших держав резко обострились. Капиталистический мир вступил в высшую, последнюю стадию своего развития — империалистическую. На арене борьбы за рынки сбыта, за колонии появились новые сильные империалистические хищники — Германия и Япония, выступавшие с требованием «жизненных пространств», с притязанием на передел мира в основном за счет старых колониальных стран — Англии и Франции. Возникают конфликты, ведутся колониальные войны, заключаются дипломатические союзы и тайные сделки. Немецкие военные корабли и «научные экспедиции» рыскают по всему свету в поисках «свободных» территорий. Япония начинает экспансию в Корее и Китае. Франция захватывает Алжир и Тунис, Англия — Египет, Италия — Эритрею и Сомали.
Каждая из передовых империалистических стран стремительно строит и совершенствует свой военно-морской флот — одно из основных орудий колониальной империалистической политики. Техническое и тактическое совершенство военных кораблей делает быстрые шаги вперед. Деревянный парусный флот умер. Модели знаменитых парусных кораблей заняли свое место в морских музеях. На смену парусному флоту пришел мощный броненосный флот. Резко возрастает тоннаж основных классов военных кораблей, что позволяет увеличивать мощность двигателей и толщину брони.
С появлением брони военные корабли, казалось, становятся неуязвимыми для снарядов противника. Но развивалась и артиллерия. Увеличивалась толщина брони и улучшалось ее качество, а в то же время появились новые дальнобойные орудия и более крупного калибра снаряды бóльшей разрушительной силы.
Долгое время с переменным успехом продолжалось соревнование брони и снарядов. Оба эти средства противостояли друг другу. Артиллерия являлась главным средством поражения противника, а броня — основным средством защиты от разрушительного действия снарядов.
Флот, получивший преимущество в одном из этих средств, имел бы значительное превосходство над противником. Возникал вопрос: каков же должен быть флот, какова должна быть конструкция кораблей? Ведь для создания новых типов кораблей и выработки соответствующих им тактических приемов боя необходимо было знать степень преимущества своей артиллерии и брони над артиллерией и броней флота противника. В противном случае, выстроенные новые корабли в первом же бою оказались бы обреченными на гибель, а затраченные на их сооружение огромные средства и время — невосполнимо потерянными. Изыскание путей, по которым шло развитие артиллерии и броневой защиты, представляло поэтому важнейшую проблему подготовки флота к войне. Разрешение этой проблемы было исключительно важным делом, и неудивительно, что осенью 1891 года в русском флоте началась широкая и оживленная дискуссия. Возникла масса вопросов, касающихся как степени уязвимости броневых плит, так и увеличения пробивной силы снарядов. В разгар дискуссии Степан Осипович Макаров, получив новое назначение, стал главным инспектором морской артиллерии[61]. Чем руководствовалось высшее морское командование, назначая Макарова на пост инспектора артиллерии, — неизвестно. Высказывалось мнение, что его назначили на это место лишь потому, что другого подходящего назначения не нашлось, а быть может и не без тайной мысли — «утопить» беспокойного человека в канцелярском болоте морского Технического комитета. Дело в том, что и инспектор морской артиллерии работал под руководством этого комитета, консервативность, неповоротливость и крючкотворство которого были хорошо известны. Результаты назначения получились, впрочем, совершенно неожиданные.
Однажды утром вновь назначенный инспектор морской артиллерии присутствовал на полигоне при испытании броневых плит, закаленных по способу американца Гарвея и считавшихся неуязвимыми для снарядов любого калибра. Испытания эти имели большое значение для русского флота, так как необходимо было решить вопрос: заключать ли договор с фирмой «Гарвей-Виккерс» на приобретение этих плит для строящихся броненосцев или нет. Случайно, по недосмотру, одну из броневых плит, подлежащих испытанию, установили к орудию не лицевой, закаленной стороной, а противоположной, не закаленной.
Началась стрельба. Снаряды без труда пробивали плиту, считавшуюся неуязвимой.
Стрельбу приостановили и стали доискиваться причины столь неожиданных результатов. Ошибка была, наконец, замечена, плиту перевернули как нужно, лицевой стороной, и испытания возобновились. Броню не пробил ни один снаряд.
Испытания на полигоне закончились. Случай с плитой, поставленной обратной стороной, служил несколько дней предметом веселых разговоров. На том и успокоились. И никому, кроме Макарова, не пришло в голову задуматься над этим «курьезным случаем», проанализировать его и сделать выводы.
«Мне пришла в голову следующая мысль, — говорил впоследствии Макаров, — если закаленную поверхность плиты легко пробить с обратной стороны, т. е. с изнанки, то нельзя ли эту самую изнанку насадить на головную часть снаряда? А что, если при этом получится такой же эффект, как с плитой, по ошибке поставленной задом наперед?»
Предложение Макарова заключалось в том, чтобы на головную часть снаряда из твердой стали надеть колпачок из относительно мягкой стали, качественно такой же, как обратная сторона броневой плиты.
