К концу войны три четверти замужних жительниц Лондона работали.
Летом 1940 года объединенные англо-французские силы были разбиты наголову. Франция капитулировала, Англия осталась без союзников и без сухопутной армии. Отныне она в одиночку противостояла нацистской Германии и, казалось, представляла собой легкую добычу для вермахта. Пожалуй, только один Черчилль в те дни вселял в англичан уверенность и надежду. Он произнес знаменитую речь, в которой обещал:
— Мы будем сражаться на побережье, мы будем сражаться на полях и на улицах наших городов! Мы никогда не сдадимся!
Когда премьер-министр выступал по радио, все так внимательно вглядывались в громкоговорители, будто могли каким-то чудом разглядеть его лицо. Эрнст Генри выяснил, что на самом деле большей частью англичане слышали голос не самого премьер-министра, а актера Норманна Шелли, которому поручали с выражением читать по радио речи, которые Черчилль произносил в Палате общин. Его выступления наполняли англичан уверенностью. Они не переживали по поводу утраты союзников. Им даже нравилось, что теперь они одни противостоят проклятым немцам. Англичане не заблуждались относительно соотношения сил. Но в этом проявился британский стоицизм: они предпочитали не говорить и не думать о плохом.
Летом 1940 года Британия и Германия противостояли друг другу. Эрнст Генри видел, что ни одна из них не способна одолеть противника. После поражения на территории Франции летом 1940-го небольшая британская армия вообще осталась без оружия. Британия, конечно, могла выжить только с помощью Соединенных Штатов и полностью зависела от доброй воли президента Франклина Рузвельта, который в ноябре 1940 года был переизбран на третий срок.
Гитлер располагал мощными сухопутными силами, но слабость флота и авиации не позволяли ему нанести смертельный удар по островной Англии. Для успешного вторжения на британские острова Германия нуждалась в превосходстве на море и в воздухе. На это немецкая военная промышленность не была способна. В самые опасные месяцы лета 1940 года Британия спокойно держала минимум половину своих кораблей в Гибралтаре, готовая схватиться с фашистской Италией, обладавшей значительным флотом, и не очень опасалась вторжения немецких войск.
Чтобы гарантировать поставки шведской железной руды, Германия фактически пожертвовала своим флотом. Британские корабли потопили все десять современных эсминцев, которые сопровождали немецкий десант в Нарвик. Главнокомандующий военно-морскими силами гросс-адмирал Эрих Рёдер отправил два линейных корабля Gneisenau («Гнейзенау») и Scharnhorst («Шарнхорст») в норвежские воды, где их серьезно повредили британские торпеды. Линкор Bismark («Бисмарк») англичане потопили в мае 1941 года. Осенью немецкие надводные корабли вернулись в порты — кончилось топливо. Немецкий надводный флот фактически перестал существовать как серьезный военный фактор. В Берлине сделали ставку на подводный флот. Англичане боялись вражеских субмарин, но даже самая яростная подводная война не смогла принести Германии успеха. Британские судоверфи работали эффективнее, чем немецкие подлодки. Англичане строили больше, чем топили немецкие моряки. Британский флот умело использовал захваченную шифровальную машину «Энигма», чтобы читать немецкие радиограммы. Англичане выработали успешную тактику сопровождения конвоев и противолодочной борьбы.
Но летом и осенью 1940 года они со дня на день ожидали немецкого вторжения. Кабинету министров спецслужбы не без тревоги докладывали о настроениях в рабочих кварталах. А Эрнст Генри знал, что там говорят:
— Рабочим нечего бояться Гитлера. Нам он ничего не сделает. Это пусть капиталисты боятся, а нам, может, даже лучше будет.
Но Гитлер и его генералы не решились совершить бросок через пролив Ла-Манш и высадиться на британских островах. Германия так и не смогла собрать флот, достаточный для такой грандиозной десантной операции. Тогда рейхсмаршал Герман Геринг пообещал фюреру, что его летчики сравняют Англию с землей.
Во время Первой мировой войны, 31 мая 1915 года, первый немецкий дирижабль неожиданно появился над Лондоном и сбросил несколько бомб. Погибли 7 человек и 35 были ранены. В 1917 году начались регулярные налеты авиации. Всего во время Первой мировой от налетов погибли 670 человек, но психологический шок был очень сильным: лондонцы прятались на станциях подземки и утром боялись выходить.
Этот опыт запомнился. Тем не менее накануне Второй мировой правительство отказывалось строить глубокие и надежные бомбоубежища. Эксперты уверенно говорили Эрнсту Генри, что люди, которые там спрячутся, впадут в истерику и потом вообще не смогут подняться на поверхность, чтобы исполнять свои обязанности. Решили так: кто хочет, пусть сам о себе позаботится. Многие вообще выступали против программ гражданской обороны: зачем пугать людей несчастьями? Это только ввергнет их в депрессию.
Эрнст Генри читал прогнозы врачей: они считали, что количество людей, чья психика не выдержит налетов, превысит число раненых в три раза, что миллионам англичан понадобится срочная психиатрическая помощь.
Британские военные считали, что от вражеской авиации не спасешься. Атак с воздуха опасались так же, как сейчас атомной бомбы. Предсказывали, что Лондон будет охвачен хаосом, транспорт перестанет работать, толпы бездомных потребуют немедленного заключения мира…
Больше всего опасались химического оружия. Лондонцы с ужасом думали о том, как облака отравляющего газа накроют город, люди ослепнут и задохнутся. Эрнст Генри, как и каждый лондонец, должен был носить с собой противогаз. Ему рассказали, как двух дезертиров приговорили к смерти, их уже вывели из зала суда, чтобы привести приговор в исполнение, но тут возмущенный полицейский заметил, что осужденные забыли взять свои противогазы… Детям раздавали противогазы с изображением популярного героя мультфильмов Микки-Маусом. Но Генри видел, как некоторые матери с отвращением смотрят на маски:
— Даже Гитлер не заставит моего сына надеть эту гадость!
Только что появившемуся телевидению запретили выходить в эфир: опасались, что вражеские бомбардировщики будут наводить на цель по излучению телепередатчиков. По всему городу погасли огни, Лондон погрузился в темноту, вот это для Эрнста Генри было неприятно. Приняли закон, который запрещал несанкционированное использование сирен и заводских гудков. В июне 1940 года церквям запретили звонить в колокола.
В зоопарке из соображений безопасности хлороформом умертвили ядовитых змей и пауков — вдруг бомбардировка позволит им выйти на свободу, и они распространятся по городу. Опустел и огромный аквариум, рыбу съели. Панды, слоны и другие крупные животные были эвакуированы.
В первые дни войны хозяева умертвили примерно 400 тысяч домашних животных, в основном кошек. В результате началось настоящее нашествие мышей и крыс. Городские власти обратились к горожанам с просьбой не избавляться от домашних животных. Животных подстерегали и другие опасности. «Берегите своих кошек!» — предупреждали газеты: разразилась настоящая эпидемия краж кошек. Говорили, что
