Но еще до знакомства с Крупской Рубакин, будучи студентом Петербургского университета, входил в студенческий научный кружок, которым руководил старший брат Ленина, Александр Ильич Ульянов. Александр Ульянов вел не только научную, но и революционную работу.
С 1891 года Рубакин был в непрерывном контакте с Н.К.Крупской. Этот контакт происходил через воскресные школы для рабочих, в которых преподавала Крупская, а также моя мать, Н.И.Рубакина. И сама Крупская, и ее ученики-рабочие широко пользовались книгами из библиотеки Рубакина, прибегали к его советам в области выбора книг. И в то же время все вышеупомянутые лица вели среди рабочих тайную революционную работу. В этих же школах преподавала Елена Дмитриевна Стасова, работавшая тоже с Рубакиным в основанном им при библиотеке Передвижном музее учебных пособий. Таким образом, между Рубакиным и Лениным тогда существовала невидимая связь, но еще не было личного контакта.
Позже Крупская больше сблизилась с Рубакиным, в особенности когда вернулась из ссылки вместе с Лениным.
В 1900 году среди рабочих на петербургских заводах и фабриках нелегально распространялась изданная за границей повесть «Ничего с нами не поделаешь», подписанная «Сергей Некрасов». Автором этой повести был мой отец, Н.А.Рубакин. Повесть эта распространялась не только «Союзом борьбы», но и другими революционными организациями, в том числе и эсерами, которые, правда, самовольно сделали в ней некоторые изменения. В повести описывалась борьба рабочих с хозяевами во время одной из первых массовых забастовок на большой текстильной фабрике. По-видимому, прототипом этой борьбы послужила знаменитая стачка на фабриках С.Морозова в 80-х годах.
О том, как эту повесть распространяли в России, пишет в своих «Воспоминаниях» Е.Д.Стасова, принимавшая деятельное участие в ее распространении. Любопытно, что она и не подозревала, что автором повести был Н.А.Рубакин, с которым она тогда вместе работала в Передвижном музее. Только в начале 60-х годов я об этом рассказал Елене Дмитриевне в Москве, и она была очень удивлена, так как ей и в голову не приходило, кто был на деле автором этой повести.
Как-то, когда Ленин пришел в библиотеку моего отца в его отсутствие, мне пришлось принимать его[28]. Ленин с наслаждением погрузился в просмотр книг, брал одну за другой, быстро проглядывал по своей методике, ставил на место и брал другую – словом, действовал так, как действовал Рубакин. Ленин любил рыться в книгах, и видно было, что быть в библиотеке для него было наслаждением.
В 1944 году к Рубакину в Кларан приехал один советский офицер, Д.И.Маркелов, бывший военнопленным в Германии, бежавший оттуда и интернированный в Швейцарии. Отец долго с ним разговаривал, а потом, водя его по своей библиотеке, подвел к своему рабочему кабинету, показал на стоявшее там кресло и сказал: «Вот в этом кресле сидел Владимир Ильич, когда был у меня» (пишу по записи об этом случае, сделанной моим отцом).
Так как Ленин не жил в Кларане, а жил в других швейцарских городах, то книги от отца он обычно получал по почте, а заказывала их для него Надежда Константиновна также письмами.
Рубакин еще в 1933 году, передал в ИМЭЛ письма, полученные им от Ленина и Крупской.
В одном из писем, относящихся к эмиграции (15 января 1917 г.), Надежда Константиновна писала:
«У меня к Вам большая просьба. Сейчас у меня начата одна работа по педагогике, для которой мне необходим разный русский материал... Буду очень благодарна, если Вы разрешите пользоваться Вашей библиотекой. Хотелось бы приехать для этой цели в Кларан на 2 – 3 недели, но пока это трудно устроить: у Вас теперь работает наш близкий товарищ Усиевич. Он не откажется пересылать книги. Насчет аккуратного возвращения книг и бережного с ними обращения – можете быть вполне спокойны (с этой стороны Вы меня знаете по прежним временам).
Нередко вспоминаю с добрым чувством старые времена, когда частенько забегала в Вашу библиотеку и Вы давали всегда массу сведений, столь необходимых при занятиях с рабочими.
Муж просит передать Вам его благодарность за разрешение воспользоваться книгами из Вашей библиотеки, необходимыми ему для реферата. Вернет их аккуратно.
С тов[арищеским] приветом
Н.Ульянова (Крупская)».
Еще раньше (18 апреля 1911 г.) она писала Рубакину:
«Пользуюсь случаем, чтобы послать Вам мой сердечный привет по поводу Вашего юбилея. Ваша питерская деятельность жива в моей памяти. Помню мои частые визиты к Вам и те ценные указания, которые в свое время получала от Вас.
Крепко жму руку.
Уважающая Вас
Н.Крупская (Ленина)».
После смерти Владимира Ильича Рубакин продолжал переписываться с Надеждой Константиновной много лет, вплоть до ее смерти. Речь шла в значительной мере о переиздании книг Рубакина – его народных научно-популярных книжек – и о передаче его библиотеки Советскому Союзу.
В письме в ИМЭЛ от 4 июля 1928 года Рубакин писал Надежде Константиновне: «В 1916 году (тут, несомненно, ошибка, так как то, о чем он писал, произошло в 1914 году, в начале первой мировой войны) в Монтре по моей инициативе Ленин читал очень интересную лекцию и, подготовляясь к ней, работал в нашей библиотеке, которая была предоставлена в его полное распоряжение. Когда-нибудь я опишу эту лекцию».
Но лекция так и осталась им не описанной. В воспоминаниях Веры Фигнер («Запечатленный труд», т. 2) говорится об этой лекции, причем указывается, что она была прочитана на квартире Рубакина в Кларане. Это было неточно, так как она состоялась в одном из отелей Монтре.
Почти с самого же начала первой мировой войны в Монтре и прилегающих к нему городках и районах был организован «Русский клуб», в создании которого принимали деятельное участие Н.А.Рубакин и русские политэмигранты, жившие в этом районе. Дело в том, что с начала войны Швейцария оказалась отрезанной от России. А в ней находилось очень много туристов из России, отнюдь не политэмигрантов, приезжавших сюда на лето и здесь застрявших, так как в Россию пути были отрезаны. Вот они-то и вошли в этот «Русский клуб», в который вошли также и политэмигранты. По инициативе Рубакина Клубом для чтения лекции был приглашен Владимир Ильич Ленин, хотя многие русские неэмигранты, настроенные реакционно, слыхавшие о Ленине и знавшие, что он против этой войны, и не хотели его приглашать. Тем не менее лекция Ленина состоялась. Ленин говорил о причинах войны, разъяснял ее империалистический характер, но говорил очень сдержанно и осторожно. Дело в том, что швейцарские власти, боявшиеся и Германии и Антанты, зорко следили за всеми политическими выступлениями в Швейцарии из страха, что их обвинят в сочувствии к немцам или к Антанте. Иностранцев, агитировавших против войны, из Швейцарии высылали или даже сажали в тюрьму.
