Попытка правительства США убедить суд, что в России бывший банкир совершил уголовное, а не политическое преступление, также не увенчалась успехом. В случае если бы суд принял этот аргумент во внимание, Конаныхину было бы немедленно отказано в предоставлении политического убежища, как этого требует законодательство США.
ВББ без Конаныхина просуществовал недолго. Еще в октябре 1992 года Конаныхин предсказал скорое банкротство банка и связанных с ним коммерческих структур. Тогда он направил в СМИ письмо, в котором предупреждал акционеров и клиентов ВББ, «Всероссийской биржи недвижимости» и Международной универсальной биржи вторичных ресурсов (ныне Московская торговая палата) о грозящих им убытках и неприятностях. Прогноз Конаныхина оказался верным. ВББ обанкротился. Центробанк России отозвал у него лицензию, а собственники банка приняли решение о его добровольной ликвидации. В крахе ВББ руководители банка, разумеется, винят прежде всего самого Конаныхина.
Комментируя предложение президента провести амнистию капиталов в 1997 году, Конаныхин сказал: «Знаете, солнцевская преступная группировка однажды – в 1993 году, что ли? – представила в российскую прокуратуру справку, что я психически больной. Чтобы все мои обращения туда рассматривались соответственно как бред душевнобольного. Вот сейчас самое время проверить: если я верну что-то в Россию, значит, действительно та справка была настоящая. Если я верну деньги в Россию, значит, я душевнобольной».
Нет, на душевнобольного в обычном понимании господин Конаныхин не похож. Психика у него, видимо, крепкая и голова работает. Насколько на самом деле здорова его душа – судить не нам, хотя многое понятно из его похождений и слов.
Колхозник
Александр Смоленский,
«СБС-Агро»
Бывший олигарх Александр Смоленский, некогда один из самых преуспевающих банкиров России, давно ушел из Большого бизнеса. Он чист перед законом, но основную часть времени проводит за границей, возможно, потому что слишком много российских граждан помнят, как потеряли свои сбережения в «СБС-Агро».
Я готов отказаться от своих требований по вкладу, если мне покажут Ельцина и Смоленского в кандалах.
Один из вкладчиков «СБС-Агро»Гипертензия
6 апреля 1999 года руководство Генеральной прокуратуры санкционировало арест известного банкира Александра Смоленского, одновременно объявив его в розыск. Ему было предъявлено обвинение в соучастии в хищении, связанном с фальшивыми «чеченскими авизо».
Дело в том, что семь лет назад, в 1992 году, партнер Смоленского, председатель правления Джамбульского коммерческого банка Лев Нахманович, приказал своей заместительнице с помощью механической машинки допечатать в подлинное банковское авизо несколько цифр. В результате этой несложной операции сумма платежа увеличилась до 3,8 млрд руб. (по тогдашнему курсу около $32 млн). Авизо оформили в расчетно-кассовом центре Нацбанка Казахстана и отправили в РКЦ ГУ ЦБ по Москве, откуда деньги были зачислены на корсчет Джамбульского банка в банке «Столичный», который возглавлял Александр Смоленский.
Корсчет в московском банке Нахманович открыл за две недели до аферы. Затем «Столичный» по поручению Нахмановича купил $32 млн, две трети из которых были тут же переведены в Австрию на счета нескольких фирм.
В конце 1992 года следственный комитет возбудил уголовное дело. Нахмановича арестовали, но за него вступился Виктор Баранников: по слухам, Нахманович был штатным офицером спецслужб. В итоге дело приостановили, а Лев Нахманович уехал за границу. Но в 1995 году, после смерти Баранникова, о нем снова вспомнили и объявили в международный розыск. В 1998 году он был арестован представителями Интерпола в Швейцарии и экстрадирован в Россию. К апрелю 1999 года дело Нахмановича было завершено и должно было быть направлено в суд.
Что же касается Смоленского, то следователи жаловались: банкир не желает приходить на допросы даже в качестве свидетеля. В то время он уже проживал в Австрии и не откликался на повестки.
Николай Гагарин, Борис Абушахмин, адвокаты Александра Смоленского:
«…Был, есть и желает оставаться гражданином России»
– Почему Александр Смоленский уехал из России?
– <…> Он был вынужден <…> отправиться по делам банка за границу – сперва в Великобританию, потом в Австрию. Там у него обострилась гипертоническая болезнь. <…> Ему было предписано из-за резкого повышения давления прекратить работу и решительно снизить двигательные нагрузки. <…>
– Была ли угроза ареста на момент отъезда Смоленского из страны?
– На наш взгляд, на момент отъезда непосредственной угрозы не было, как нет законных оснований для ареста и сегодня. Не было и нет реальных процессуальных оснований для этого из-за явно надуманного характера обвинения. Оно основывается на фактах 1992 года, неоднократно являвшихся предметом окончательного рассмотрения правоохранительными органами, как в дружественной нам Республике Казахстан, так и в демократической Австрии…
– …гражданином которой, по слухам, является Александр Смоленский. Он же там, кажется, родился?
– Не является. Александр Смоленский был, есть и желает оставаться гражданином России. Австрийского гражданства у него нет. <…>
Из интервью журналу «Власть» 13 апреля 1999 годаАлександр Смоленский родился в семье, эмигрировавшей в 1930-е годы из Австрии в СССР. Окончил Джамбульский геолого-технологический институт в Казахстане. Видимо, в Джамбуле он познакомился со своей женой Галиной (Марченко), которая родилась в этом городе. В 1980 году у них родился сын Николай.
В 1999 году Смоленский был, если так можно выразиться, в середине пути. Стал заниматься бизнесом в самом начале перестройки – тогда он создал кооператив и делал, в общем-то, что придется. О том, чтобы уехать из России, он, по его словам, и не помышлял.
Молчание – золото
Московский коммерческий банк «Столичный», который купил для Нахмановича пресловутые $32 млн, был зарегистрирован в 1989 году в Госбанке СССР. Учредителями выступали несколько московских кооперативов. Уставный фонд банка в ноябре 1991 года составлял 1,1 млрд руб.
Александр Смоленский: «Про банковское дело я не знал ничего. Но злой был очень…»
– В 1989-м вы начали строить банк. Почему банк?
– А от злости. Единственные, кто нас «имел» тогда, – это банки. Государственные же банки тогда были. Приходишь за своими деньгами – не дают. Даешь платежку – не проводят. Сидела в нашем москворецком отделении «Промстройбанка» – он обслуживал кооперативы – директор по фамилии Портупеева. Как надену портупею, так тупею и тупею. «А вот не дам и все. – Ну, хоть объясните почему! – А вот не хочу. – А у меня инструкция! – А вот постановление Совнаркома от 1927 года об ограничении наличных денег». И ты стоишь и не знаешь что делать. Ни людям, ни за материал заплатить не можешь. Все. Встал.
