– Вы назло Портупеевой сделали свой банк?
– Именно назло. Как только вышел закон о кооперации с дополнением, что кооперативы имеют право создавать кооперативные банки, так и занялся. Один банк был не очень удачно создан, у нас его утащили. «Кредит-Москва» назывался, 21-я лицензия. Я сам лопухнулся. А потом всерьез занялся. Ребята остались на промышленности – надо же было для банка деньги зарабатывать. Первое отделение хайтек мы отстроили с немцами. Я первый банкомат уличный в СССР запустил.
– Можно подумать, что советские люди только и делали, что открывали счета в банках.
– Не имеет значения. А надо было, чтобы у каждого… Я просто погрузился в эту стихию. С Запада не вылезал. С немцами кучу вопросов проработал, с американцами. Мы же суперсовременный банк построили. До сих пор повторить не могут, кстати. Сегодня нет ни одного банка, чтобы вы во Владивостоке, имея московский счет, смогли совершить операцию такую же, как если бы у вас был местный счет.
– Но что вы тогда знали про банковское дело?
– Ничего. Но злой был очень. А первый кредит… При уставном капитале 500 тыс. руб. я отдал миллион рублей бахчезаводу. Арбузы они выращивали в Узбекистане. Бешеные деньги отдал какому-то мужику, подпоясанному кушаком.
– А если бы он не вернул?
– Нам капут. Но он вернул. Причем он был из того района, где тогда шла война. Я туда послал своего служащего, он говорит: там же стреляют! Я ему: иди, А то нам конец. И дядька все отдал. Задержал на пару месяцев, но вернул…
– С чего началось ваше банкирство?
– Сначала мы зарегистрировались. Сидели в одной комнате и назывались «Коопсто банк» – кооперативный столичный. Дальше началось – а как это работает? У кого учиться? Не у Сбербанка же, где тетки сидят в нарукавниках. Мы сразу решили – ни одного служащего не берем из госбанка. И так, кстати, до самого конца. Брали с улицы, одну молодежь. Посылали в Америку учиться. Все деньги, которые были, тратились на это <…>
Из интервью журналу «Деньги» 9 октября 2006 годаВ 1992 году банк «засветился» в деле с фальшивыми чеченскими авизо. По информации МВД, через него прошла фальшивая авизовка на сумму более 250 млн руб. Тяжесть и опасность этой ситуации для «Столичного» были связаны, впрочем, не столько с возможными финансовыми потерями, сколько с тем, что Смоленский поставил на карту имидж банка и свою личную репутацию, сделав публичное заявление (в интервью газете «Мегаполис-Экспресс»), что «Столичный» не имел никакого отношения к операциям с фальшивыми авизо.
Однако защитить свою репутацию банкир не сумел. В ответ на обвинения либо в нарушении закона (если действия банка носили преднамеренный характер), либо в некомпетентности (если они носили непреднамеренный характер) он не смог ничего ответить. Молчание «Столичного» отчасти объяснялось тем, что банкир после своего заявления отбыл за границу. Заговорил Смоленский через несколько дней.
Александр Смоленский: «Это было новостью и для нас…»
– <…> Как все обстояло на самом деле? Через «Столичный» проходили фальшивые авизо или вы по-прежнему не согласны с этим?
– Авизо проходили <…> Дело в том, что мы, собственно, узнали о том, что через наш банк прошло фальшивое авизо на 293 миллиона рублей, только из публикации «Коммерсанта». И, естественно, довольно жестко и эмоционально прореагировали на эту новость. Не потому, что пытались что-то скрыть, а потому, что сами не располагали подобными сведениями <…> Речь не идет о каких бы то ни было специальных операциях с фальшивыми авизовками. Для нас, да и для других коммерческих банков тот факт, что некоторые из прошедших через них авизо были фальшивыми, стал не меньшей новостью, чем для вас <…>
Из интервью журналу «Власть» 3 августа 1992 годаВпрочем, ничего страшного в результате этой истории со Смоленским не случилось. Банк не только выжил, но и стал бурно развиваться. К 1994 году он начал работать с вкладами населения и вскоре превратился в один из крупнейших розничных банков с обширной филиальной сетью. Одновременно он занимался финансированием производства банкоматов и созданием платежной системы через пластиковые карты.
В том же году банк поменял название и превратился в «Столичный банкъ Сбережений» (СБС).
Уже тогда Смоленский всячески старался подчеркнуть, что не намерен заниматься политикой.
Александр Смоленский: «Деньги лежат по карманам, а не по счетам»
<…> Сегодня основной упор делается на частных вкладчиков, потому что деньги все лежат по карманам, а не по счетам. На настоящий момент мы приняли пропорцию: 70 % в общей массе должны быть частные счета, 30 % – фирменные. Пока мы эту пропорцию не выдерживаем, фирменных счетов у нас больше. Но мы к этому стремимся. <…> <…> Мы политикой не занимаемся, хотя и не стоим в стороне – нам не безразлично, какие решения кто и где будет принимать, каким образом в Государственной думе тот или иной вопрос преподносится, кто готовит материалы, кто для Совета министров что-то делает, для Администрации президента. Поэтому я никогда не отказываюсь от любой комиссии, в которой мне предлагают участвовать. Мы принимаем какое-то участие в разработках как законодательных, так и политических концепций. У нас для этого есть подразделения, возможности и, самое главное, желание. Но чтобы конкретно, материально поддерживать – НЕТ. В нашем балансе расходов на политику ноль целых и, извините, ноль десятых. Если это коммерческий проект, то ради бога, мне все равно – демократ, анархист… Если эта коммерция дает людям что-то лучшее, то давайте, делайте. Пусть будут коммунисты, эсеры, правые, левые, соколы, ястребы. Никаких цветов. <…>
Из интервью журналу «Власть» 20 сентября 1994 годаСделка года
В 1996 году уставный капитал СБС составлял 24,134 млрд руб., активы банка – 11,645 трлн руб. По объему вкладов населения занимал 5-е место, имел 42 отделения в Москве, три – в Московской области и более десяти филиалов в других городах России. Розничный банк требовал все больше ресурсов, ему нужны были новые филиалы. И вот в 1996 году СБС стал участником «сделки года» – он приобрел «Агропромбанк».
«Агропромбанк» (прежнее название – «Россельхозбанк») был создан в октябре 1991 года, уставный капитал на момент сделки составлял 130 млрд руб. Доля государства в лице Госкомимущества в уставном капитале банка составляла 1,5 %. Активы банка – более 6 трлн руб., он занимал третье место (после Сбербанка и «Инкомбанка») по объему вкладов населения и имел 1200 филиалов и отделений по всем регионам страны.
Однако только за девять месяцев 1996 года убытки банка составили 140 млрд руб. «Агропромбанк» стало лихорадить еще в 1994 году. Причиной этого явилось особое положение, доставшееся ему в наследство со времен Госбанка, – кредитование сельхозпроизводителей. Дело в том, что 90 % кредитного портфеля банка составляли кредиты, выданные агропромышленному комплексу в 1994 году, когда правительством было принято решение об освобождении крестьян от ссудной задолженности. Однако Центробанк, проигнорировав это решение, списал со счетов «Агропромбанка» 2,5 трлн руб. Это поставило крупнейший банк на грань краха. Деньги в конце концов вернули. Но, учитывая, что сумма возвращалась частями в течение полутора лет, ущерб от такого списания, по оценкам специалистов АПБ, составил 5–7 трлн руб. В результате за два последующих года постоянного «латания дыр» АПБ затормозил свое развитие.
