11 августа познакомился с египетским послом в Израиле Мухаммедом Басьюни. Интересный человек. В курсе всех событий в Израиле и вокруг него. Долгое время работал в разведке. После войны Судного дня был военным атташе в Тегеране. После заключения мира с Израилем переместился в Тель-Авив. Сначала в качестве консула, ну и далее — везде… Симпатии Басьюни всегда были на стороне Аводы. Это осложняло его отношения с правительством Шамира, но зато сработало в его пользу после прихода к власти Рабина-Переса. Газета «Калейдоскоп» писала в августе: «Посол Басьюни — дипломатическая звезда нынешнего лета… Басьюни сегодня в моде. Как когда-то Бовин. Его приглашают на презентации и банкеты. Ему с почтением жмут руку. На его фоне фотографируются, чтобы потом похвастаться перед друзьями».
У Басьюни готовят самый вкусный кофе в Израиле. Примерно такой же, как при дворе Арафата. Мы пили кофе, и посол обстоятельно излагал мне свое видение «текущего момента». Особый упор был сделан на Сирию («сирийский трек», выражаясь дипломатическим «новоязом»). Сирия — это «ключ к решению ближневосточного конфликта». Без прогресса на переговорах с Сирией соглашения с палестинцами не будет. Ибо у Дамаска «стопроцентное вето». Говоря о проблеме Голанских высот, Басьюни подчеркнул, что Асад никогда не согласится «оставить хоть миллиметр» Голан израильтянам.
Переходя к палестинскому «треку», Басьюни несколько раз в разных контекстах упирал на то, что из всех палестинских лидеров самый умеренный это — Арафат. Именно с ним надо вести дело. Он чувствует происходящие перемены и готов адекватно реагировать на жесты доброй воли со стороны Израиля. Договориться по автономии вполне реально. Что же касается идеи независимого палестинского государства, то она, — тут посол подчеркнул, что излагает свое сугубо личное мнение, — вряд ли реальна. Оптимальным решением могла бы стать конфедерация с Иорданией.
В общем, подвел черту Басьюни, Каир настроен оптимистически. В Израиле появилось правительство, которое настроено на поиск компромиссов, а значит и на серьезные переговоры.
Я не вполне разделял оптимизм коллеги. Мне казалось, что Асад не готов к сбалансированным компромиссам. Он занял такую позицию: пусть сначала Израиль даст обязательство вернуть Голаны, и только тогда мы начнем переговоры. Но о чем тогда говорить? Поэтому дела на сирийском направлении так и не сдвинулись дальше переговоров о том, как вести переговоры.
Как бы то ни было, беседы с Басьюни, а мы встречались неоднократно, всегда давали пищу для ума.[13]
Большое впечатление произвел разговор с заместителем министра иностранных дел Йоси Бейлином Молодой. Умный. Левый. Склонный рассматривать те или иные конкретные проблемы в теоретической, концептуальной системе координат. Минус — недостаточно прочный фундамент базовых знаний (история, культура, философия). Но этот минус у Бейлина был выражен гораздо слабее, чем у большинства израильских политиков. За исключением, пожалуй, Переса. Кстати, Бейлин был человеком Переса («пудель Переса», назвал его однажды Рабин; потом эти слова со смаком повторяли завистники и недоброжелатели Бейлина).
Я понимал, что в ранце Бейлина спрятан маршальский жезл, что он рассматривает себя как преемника Переса в партийной иерархии Аводы. Но мне казалось, что Бейлин слишком умен, слишком честен и слишком наивен, чтобы пробиться в большую политику. Израиль еще не созрел для Бейлина, как Россия не созрела для своих «киндер-сюрпризов».
Серию августовских бесед заканчивает визит к начальнику Генерального штаба Армии обороны Израиля Эхуду Бараку. Родился в 1942 году в киббуце Мишмар ха-Шарон. В армии с 1961 года. Помимо военного образования имеет академические степени по физике (Еврейский университет в Иерусалиме) и системному анализу (Стенфордский университет в США).
Барак командовал знаменитым спецназовским подразделением «Саерет маткаль[14]». Руководил военной разведкой. Командовал Центральным военным округом. С 1 апреля 1991 года начальник Генерального штаба.
Не помню уж по какому случаю, но попал я в мастерскую, где занимаются, в частности, орденскими лентами. Вижу, на столе лежит колодка с четырьмя одинаковыми планками, каждая из которых, если перевести на наш язык, означает Звезду Героя. «Это для кого?» — спрашиваю. «Для Барака», — отвечает хозяин. Насколько я смог разобраться, такие «звезды» дают не за штабные усилия, а за непосредственное участие в боевых операциях. Потом я как-то спросил у генерала, где он так отличился, но получил уклончивый ответ.[15]
Барак пришел в Генштаб с намерением реорганизовать армию, чтобы гарантировать победу с минимальными потерями, практически без участия сухопутных войск. Упор делался на ракеты, противоракетные комплексы, самолеты нового поколения, средства радиоэлектронной борьбы. Плюс, разумеется, четкое управление и профессионализм на всех уровнях.
По мнению Барака, стратегическая обстановка вокруг Израиля пока остается спокойной. Можно гарантировать, что в течение года войны не будет. «А потом?» — «Только сумасшедший способен видеть что-нибудь за пределами года!» Я промолчал, надеясь втайне, что генерал шутит.
Угрозу войны, продолжал Барак, содержат непрекращающиеся поставки оружия в регион, рост мусульманского фундаментализма, сохранение диктаторских режимов. Главная опасность — Сирия. Но без запасных частей из России Сирия беспомощна. Так что Москва держит в руках ключи от стабильности в регионе. Очень надеюсь, сказал Барак, на Примакова (тогда — директор СВР) и на Зотова (тогда — посол в Сирии).
Стратегическая доктрина Израиля, объяснял мне Барак, исходит из капитальной и всеобъемлющей асимметрии между Израилем и арабским миром (территория, население, природные богатства, вооруженные силы). Асимметричны и намерения. У Израиля — выжить, у арабов (по крайней мере до последнего времени) — помешать выживанию Израиля. Поражение в войне — рана для арабов и смерть для Израиля. Поэтому, сказал генерал, главная задача политической стратегии Израиля — предотвратить войну, а главная задача военной стратегии — предотвратить уничтожение Израиля. Поскольку у Израиля нет стратегического пространства для обороны, то наша стратегия на уровне операций — стратегия наступательная. Арабам выгодна затяжная война, нам же — молниеносная.
Барак поддерживает намерение правительства ускорить мирный процесс. Но, судя по некоторой витиеватости мысли, перспектива отдать палестинцам значительную часть Иудеи и Самарии усваивается генералом с большим трудом. Барак решительно заявил: если во время переговоров террористы убьют на израильской земле «даже двух евреев», Израиль прервет переговоры. Я усомнился. Барак не стал настаивать.
