в машинный зал и, боясь отвлечь, спрашивал: «Ну, как Сергей? – Нормально, – отвечал я, – ЭВМ работает. Заканчиваем расчёты. Скоро выдадим на средства». Успокоившись, сунет мне в руки подсоленные сухарики, посмотрит в глаза тёплым и благодарным взглядом и скажет: «Сергей, ты бы отдохнул. Лица на тебе нет. Освободишься, заходи, полечимся». И незаметно уйдёт, поплевав трижды через левое плечо.
Жаль, что с Петром Семёновичем мне пришлось работать недолго. После перенесённого во втором экспедиционном рейсе инфаркта, он был переведён на работу в управление Службы. Выйдя на пенсию, он тяжело заболел и вскоре умер. Память об этом добром и высоконравственном человеке навсегда сохранится в сердцах его друзей и товарищей.
На НИС «Космонавт Павел Беляев» я совершил три экспедиционных рейса, которые были трудными и до мельчайших подробностей запомнившимися. Трудность заключалась в том, что пришлось работать на ЭВМ, надёжность которой была запредельно низкой. С теплым чувством вспоминаю моих подчинённых: Шибаеву Светлану, Исаева Александра, Кириллова Володю, Зыкова Олега, которые в труднейших условиях выполняли не только свои прямые обязанности, но и способствовали вводу в эксплуатацию программного обеспечения по машинной обработке телеметрической информации. Я сознательно не остановился на характеристиках всех судов Морского комплекса, их технической оснащённости и возможностях длительной работы в различных широтах Мирового океана. Ответы на многие интересующие вопросы можно найти в книге «Космический флот и управление космическим полётом», изданной в 1992 году под редакцией А.М. Жакова.
Оглядываясь на прошлое, я с чувством благодарности вспоминаю тех людей, которые оставили добрый след в моей памяти. Длительные морские походы научили дорожить дружбой, уважительно относиться к сослуживцам. Для большинства моряков, испытавших трудности морских походов, чуткость и бережное отношение друг к другу – традиционны. К сожалению, этим чувством обладают не все. С равнодушием некоторых столкнулся и я.
Осенью 1976 года сильно простудившись, я тяжело заболел. Лечение антибиотиками не помогло, резкое повышение лимфоцитов в крови привело меня в госпиталь им. Бурденко. Гематологическое отделение на целых полтора месяца стало моим пристанищем. Что это за отделение, я не знал, но вскоре выяснилось, что в этом отделении лежат и больные раком крови.
Ознакомившись с моим направлением, дежурный врач с какой-то настороженностью посмотрел на меня и пожелал скорейшего выздоровления. Вызванный санитар проводил в отделение, а дежурившая медсестра показала палату и койку. Палата была небольшой, относительно чистой, с высоким потолком и единственным окном, выходящим в сквер и наглухо закрытым. Три койки были заняты. Четвёртая, расположенная у входной двери, предназначалась для меня.
На койке, расположенной у окна, лежал солдат, поступивший в отделение двумя неделями ранее меня. Он лежал головой к стене с выражением какой-то внутренней задумчивости, какая часто бывает у тяжело и безнадёжно больных людей. Осунувшееся, бледно-жёлтое лицо с запавшими щеками, заострённый нос и свалявшиеся мокрые волосы говорили о том, что этому несчастному очень тяжело и дни его, очевидно, сочтены. Его беспокоил коленный сустав, сильно распухший и отливавший нездоровой синевой. Нестерпимая боль не отступала ни на минуту, изматывая его и отнимая последние силы. Увеличиваемые с каждым днём дозы обезболивающего и снотворного в какой – то степени ослабляли его страдания, но не заглушали боли полностью. Позже вызвали родственников, перевели его в «отходную» палату, где вскоре он и умер.
На второй койке лежал капитан первого ранга в отставке. У него были поражены оба коленных сустава, передвигаться самостоятельно он не мог. Болел он более года и в то время проходил очередной курс лечения.
На третьей койке, стоявшей рядом с моей, лежал мужчина лет тридцати. Высокого роста, с копной ухоженных седых вьющихся волос, с тонкими чертами чуть утомлённого болезнью лица, волевым подбородком и голубыми глазами. Он располагал к себе и вызывал чувство сострадания.
Познакомившись со мной, этот обречённый человек ввёл меня в курс всего, что мне придется перенести. А именно – бесконечные общие анализы, анализы костного мозга из бедра, грудной клетки и позвоночника. Повезёт – выпишут. Не повезёт, диагноз – рак крови, обречённость, длительное, безуспешное лечение и известный исход.
Такой откровенности я не испугался, но и морально к этому не был готов. Был уверен, что здоров, а всё случившееся со мной – временное явление, которому вскоре будет дано правильное объяснение и назначено соответствующее лечение.
Со следующего дня всё предначертанное моим новым знакомым стало реализовываться. Лечащий врач подробно рассказал о возможных этапах моего обследования и его продолжительности. Сначала – общие анализы и обследование почек. Если причина резкого увеличения лимфоцитов в крови не будет выявлена, будут взяты анализы костного мозга, результаты которых позволят установить причину заболевания и назначить требуемый курс лечения.
Общее обследование перенёс я довольно легко. Обследование почек – процесс затяжной и весьма неприятный. Пришлось пройти и его. Результаты – отрицательны. Это радовало и в то же время настораживало. Не хотелось верить, что повышенное количество лимфоцитов является результатом заболевания крови. Если так, то рушатся все планы, не говоря о главном – жизнь под угрозой. А мне всего лишь сорок.
Наступил день, когда был взят на анализ костный мозг из бедра. Не хотелось верить, что со мной случилось самое страшное. Неделя томительного ожидания результатов анализа показалась вечностью. Какие только мысли не приходили в голову. Наконец – получен результат. Он – отрицательный. А это означало, что предстоит анализ костного мозга из грудной клетки. Что и было сделано в этот же день. И вновь неделя ожидания результата. Каким будет результат? То ли приговор, то ли надежда? В плохое верить не хотелось. И не верил. Это придавало мне силы, хотя порой и находился на грани срыва. С близкими общаться не хотел. Не хотелось читать в их глазах успокаивающую ложь. В эти дни меня кроме жены никто не посещал. Друзья или не знали, или каждый был занят своим делом. Руководству Службы и экспедиции было не до меня.
Ожидая результат второго анализа, я о многом передумал. Любимым местом уединения был госпитальный скверик. Конец января выдался весьма теплым и солнечным. Длительные прогулки на свежем воздухе успокаивали и немного скрашивали гнетущее состояние. Телефонная будка, стоявшая рядом с моргом, в вечерние часы была свободна. И я длительное время мог общаться с родственниками по телефону. Но как бы я ни старался уйти от сверлящей мысли, сделать этого не мог. Что будет завтра, послезавтра?
И завтра наступило. Лечащий врач неожиданно забежал в палату. В это время я отдыхал, и его появление в такой час меня насторожило. Я приготовился к худшему. Справившись о
