Тогда, чтобы ободрить усталых солдат, император шел вместе с ними пешком по снегу, по горным перевалам, рассчитывая нагнать неприятельский арьергард и, принудив его к бою, задержать отступление Мура. Сульту был направлен приказ срочно двигаться к Мансилье, угрожая ударить во фланг англичанам.
Несмотря на все старания маршала Сульта, который гнал своих солдат по дороге из Мансильи в Асторгу в попытке упредить англичан, Мур все же выиграл эту гонку и вошел в город. Первоначально он планировал остановиться здесь и перейти к обороне. Однако физическое и моральное состояние его войск и то, что они испытывали нехватку во всем, заставило Джона Мура продолжать отход до Ла-Коруньи, а там ожидать эвакуации британским королевским флотом, которому уже передали приказ прислать корабли к предполагаемому сроку и в необходимых количествах.
Наполеону же пришлось срочно оставить войска и отправиться в Париж, откуда он получил письма тревожного содержания, требующие его личного присутствия: два «серых кардинала» Талейран и Фуше «снюхались» и замышляли нечто против Бонапарта. Поэтому он поручил дальнейшее преследование англичан герцогу Далматскому, увеличив его силы до 30 тыс. штыков и 6 тыс. сабель. Маршал Ней с 16 тыс. солдат мог при необходимости оказать ему поддержку.
После отъезда Наполеона Сульт продолжил попытки настичь неуловимого британского противника и отрезать его от портов эвакуации. И все-таки Мур все время ухитрялся быть на один переход впереди своих преследователей и первым достиг Ла-Коруньи. Однако кораблей в бухте не оказалось, а авангард Сульта уже готовился навалиться на прижатых к морю британцев. Но герцог Далматский достаточно хорошо знал англичан и их отчаянную храбрость в защите «последнего окопа», поэтому он был крайне осторожен и поджидал подхода всех своих отставших частей, прежде чем решиться на большую атаку. Возможно, осторожность и промедление маршала в итоге спасли англичан. По крайней мере, у Мура появилось время, и он успел полностью переодеть, перевооружить и накормить своих голодных и оборванных солдат, используя обширные склады Ла-Коруньи. А затем на горизонте показались долгожданные корабли, и к вечеру Мур начал эвакуацию раненых, лучших лошадей и нескольких пушек. За ними последовала кавалерия и канониры, и вскоре на берегу против окружавших сил Сульта оставалось только 15 тыс. пехоты и 200 артиллеристов. Увидев лес мачт в заливе Ла-Коруньи и лодки, непрестанно сновавшие между берегом и кораблями, герцог Далматский понял, что нужно наносить удар немедленно, иначе его жертва ускользнет. У него было не менее 15 тыс. пехоты и 4500 кавалерии, и он бросил все свои войска в атаку против англичан.
Сражение продолжалось даже вечером, но британцы упорно удерживали свои позиции, ни одна французская атака не увенчалась успехом и не сдвинула врага с места ни на шаг. Однако ближе к вечеру английская армия понесла невосполнимую потерю – ее храбрый командир был ранен пушечным ядром в левое плечо. Видя, что его солдаты успешно отражают атаки французов, Мур позволил унести себя в тыл. Рана была ужасна: плечо было раздроблено, рука висела на куске кожи, ребра в области сердца сломаны и обнажены, грудные мускулы разорваны. Когда солдаты положили Мура на одеяло, рукоятка его сабли вошла в рану. Капитан Хардинг, офицер штаба, находившийся рядом со своим командиром, попытался вытащить ее, но Мур остановил его словами: «Пусть будет так, как есть. Я предпочел бы унести ее с поля вместе с собой». К тому времени, когда французы наконец отошли назад зализывать раны, уже спустились сумерки, а сэр Джон Мур был мертв. Его похоронили в цитадели Ла-Коруньи.
Узнав о смерти своего храброго противника, Сульт впоследствии установил памятный знак на месте ранения Мура.
Итак, Сульт достиг своей цели и сбросил противника в море. Престиж империи был восстановлен.
Перед отъездом во Францию Наполеон составил план для систематического покорения всего Пиренейского полуострова. Основной базой, осью для захвата Испании, должна была стать Португалия. Император направил туда армию Сульта для захвата Лиссабона и изгнания англичан. Отчасти это ему удалось. После бегства португальской королевской семьи престол оказался вакантным. Это обстоятельство подогревало амбиции и честолюбие герцога Далматского. Вдали от беспокойного императора, а также шумных соперников ему показалось, что именно он должен стать новым монархом страны. Если уж зять Наполеона Мюрат мог управлять Неаполем, то Николя Сульт вполне был в состоянии управлять Португалией! Вскоре он так далеко зашел в своей идее провозглашения себя королем Португалии Николой Первым, что в штабе Сульта начали опасаться за его рассудок и всерьез обсуждали возможность ареста маршала.
Однако у сэра Артура Уэлсли, будущего герцога Веллингтона, были свои планы на Португалию, и, высадившись однажды утром в Португалии, он вынудил Сульта стремительно ретироваться. Герцог Далматский успел пробиться через горы и соединиться в Луго с маршалом Неем, который тут же не преминул поиздеваться над своим спасителем под Йеной. Враждебность между маршалами достигла высшей точки, что чрезвычайно пагубно сказалось на положении французских войск в Испании.
Неизвестный художник. Сражение при Йене. Литография. 1825 г.
Безудержное честолюбие и жадность до титулов и чинов стали основной причиной неудачи Сульта в Португалии и не прибавили маршалу воинской славы. Император приказал Бертье написать Николя Жану выдержанное в суровых выражениях предостережение и обязать его «перестать разыгрывать из себя осла». Недовольный действиями Сульта, Наполеон назначил командовать Португальской армией маршала Массена, которому поручил взять Лиссабон. Герцог Далматский, оскорбленный тем, что его подчинили Массена, соединиться с армией последнего не пожелал. Известие о том, что два талантливых маршала не выполнили возложенное на них поручение, разумеется, было очень неприятно Наполеону и привело его в величайшее раздражение. Однако раскаты грома, раздававшиеся в Париже, долетали до Сульта слабым эхом и не производили на него никакого впечатления. Герцог Далматский действовал так, как считал нужным, не прислушиваясь ни к каким приказам и советам. В глазах маршала оккупированная им Андалусия обладала большими ресурсами, а также имела лучшие условия для базы, с которой хорошо оснащенные войска могли угрожать Лиссабону. Здесь, в благодатной Андалусии, он почувствовал себя полновластным хозяином.
Во время своего «проконсульства» в Андалусии Сульт окружил себя такой роскошью, превзошел все мыслимые границы. Словно вспомнив о прежних хозяевах этого благословенного края – маврах, сын нотариуса буквально утопал в восточной неге. Приемов удостаивались в основном нужные посетители: жаждавшие личных выгод корыстные поставщики и ловкие спекулянты. Подобно наместнику Царя Небесного, он карал и миловал. Кроме того, обладая неплохим вкусом, Николя Жан принялся активно экспроприировать-коллекционировать произведения искусства. Конца и края этой житейской «слабости» маршала не было видно!
