Между прочим , 14 июня 1800 г., находясь под стражей, Сульт услышал дальние раскаты артиллерийской канонады. (Это Наполеон подвергся атаке Меласса под Маренго.) Чтобы узнать хоть что-нибудь о происходящих событиях, он вызвал к себе австрийского врача и спросил о природе этого гула. «Это салют в честь победы нашего генерала Меласса», – важно ответил эскулап. Однако стрельба усиливалась с каждой минутой, и у Сульта возникали все новые вопросы. «Ничего особенного. Просто арьергардный бой», – категорично отрезал австриец. Но гром пушек удвоился, он превратился в грохот. Врач ушел, якобы чтобы выяснить, в чем дело, и… Сульт его уже больше никогда не видел. Зато скоро наш герой смог оказаться среди своих собратьев по оружию! А la guerre comme а la guerre! Не так ли?!
Возвратившись во Францию, Сульт тут же поддержал первого консула Наполеона Бонапарта – единственно из корыстных помыслов: его интересовали быстрое продвижение по службе и доходное место. Благодаря теплым, дружеским отношениям с Массена и своей репутации толкового командира он находит радушный прием у первого консула. Массена следующими словами представил Сульта Бонапарту: «По суждениям и храбрости он имеет не многих себе равных». Вскоре Сульт становится одним из четырех командиров Консульской гвардии.
В 1804 г. Сульт в числе первых 18 генералов стал маршалом Франции. Во время подготовки к вторжению в Англию Бонапарт назначил Сульта командующим 4-м армейским корпусом Великой армии. Под суровой наружностью Сульта скрывались огромная трудоспособность, проницательность и дар дипломата. Сообразительный, ловкий и хитрый, энергичный и волевой военачальник, Сульт наряду с Массена, Даву, Ланном и Сюше вошел в пятерку лучших, наиболее разносторонне одаренных маршалов Бонапарта.
Подобно Даву и Сюше, Сульт обладал выдающимися административными дарованиями и всячески поддерживал суровую дисциплину в своих войсках. С утра до вечера муштровал солдат. Методы новоиспеченного маршала оказались не по нутру многим офицерам, и они стали жаловаться Наполеону на слишком тяжелые условия, в которые командующий поставил весь корпус. При встрече Наполеон завел разговор на эту тему. На это Сульт ответил: «Те, кто не может вынести то, что я сам делаю, останутся дома; в то же время те, кто вынесет это, будут способны завоевать мир». Наполеон все понял и лишь поощрил своего новоиспеченного маршала: ему нужна была действительно Великая армия , способная выполнить его грандиозные планы.
Кампания 1805 г. показала, что Бонапарт не ошибся, сделав не очень-то известного ему лично генерала Сульта маршалом и дав ему под команду целый армейский корпус. Уже под Аустерлицем Сульт показал всем, что он не только стратег, но и отменный тактик, прекрасно понимавший, когда и где надо наносить решающие удары. В сражении он демонстрировал большую энергию и проницательность, предпочитая руководить, нежели лично возглавлять атаку. Подобно Даву, Сульт обладал исключительным личным мужеством, однако был осторожен, в отличие от маршалов Нея, Ланна, Удино и Мюрата.
2 декабря 1805 г. на холмистой равнине у деревни Аустерлиц разыгралось сражение, окончившееся самой громкой победой Наполеона. Именно войска Сульта нанесли главный удар по центру армии Кутузова и захватили главенствующие над полем Праценские высоты, совместно с войсками Даву окружив наиболее многочисленную левофланговую группировку союзной армии. Когда Сульт руководил завершением атаки на ключевую позицию неприятеля, он обратился к Наполеону за дальнейшим приказом. «Продолжайте, продолжайте, мой дорогой маршал, – произнес Бонапарт, – вы знаете, что надо делать, так же хорошо, как я знаю, как закончить это дело». И затем добавил: «Мой дорогой маршал, вы превосходный тактик!»
Разгром союзной армии под Аустерлицем был полным.
Спустя год, во время прусского похода, Сульт отличился в сражении у Йены. Именно он на пару с Ланном выправил положение французов, сложившееся не в их пользу после излишне поспешной и слишком азартной атаки маршала Нея. Тогда Ожеро устремился на саксонцев, сосредоточенных на правом фланге прусской армии, Ланн ударил по центру, а Сульт атаковал противника на левом фланге. Порывистый и дико амбициозный Ней в окрестностях Йены уже несколько часов ожидал подхода остальной части своего корпуса, сгорая от нетерпения схватиться с противником. В конце концов, у Нея, видевшего, как его братья по оружию (охотники за славой!) бодро наступают на врага, сдали нервы, и он без приказа императора самочинно бросился в бой на участке между левой оконечностью центра Ланна и правым краем фланга Ожеро. Опасаясь, что вся слава достанется стремительному Ланну, он кинул свой авангард в самую гущу сражения, предоставив отчаянно искавшим его штабным офицерам возможность самим командовать его арьергардом. Сначала Нею сопутствовал успех, однако в порыве атаки он оторвался от Ланна и Ожеро и был за это наказан! Враги отрезали его авангард. По сути дела, ему пришлось сражаться в окружении. Напор пруссаков усиливался, и «храбрейшему из храбрых» грозила гибель смертью храбрых! Лишь своевременное вмешательство Сульта, а также Ланна с Ожеро смогло исправить создавшееся по вине Нея опасное положение. Однако Ней потом открыто жалел о помощи Сульта и ворчал, что, если бы ему дали еще минут десять, он бы управился и сам.
...
Кстати , вместо того чтобы поблагодарить Сульта за помощь, Ней обиделся на него и стал еще одним злейшим врагом Сульта наряду с уже давно и откровенно недолюбливавшим его Бертье. Изюминка в том, что не маршал Сульт, в именно Ней явился зачинщиком этой вражды. Пройдут годы, и их отношения испортятся еще больше! Делиться славой наполеоновские маршалы не любили, тем более лучшие из лучших или самые знаменитые. Впрочем, так бывало во все времена и у всех народов! Вспомним хотя бы разборки среди военачальников Александра Македонского (еще при его жизни), или соперничество Цезаря с Помпеем, или неврастеничную реакцию русского Марса на карьерный рост других «екатерининско-павловских орлов» – Каменского-старшего, Репнина, братьев Салтыковых, Брюса, Еропкина, Эльмпта и Мусина-Пушкина.
Преследуя разбитых пруссаков, Сульт 15 октября разбил Калькрейта у Грезена и осадил Магдебург, который сдался французам тотчас же. Потом корпус Сульта совместно с войсками Ланна, Бернадотта и Мюрата участвовал в разгроме и капитуляции Блюхера у Любека. Однако Мюрат в своем рапорте не отметил роли Ланна, Бернадотта и Сульта в сколько-нибудь лестных словах. Будучи очень честолюбивым и амбициозным человеком, Сульт обиделся и справедливо негодовал. Так возникла новая враждующая пара среди наполеоновских маршалов.
