Когда до Шандора дошли новости о провале радистов, он переложил обязанности главного резидента на О. Пюбнера и «залег на дно». Связь осуществлялась через единственного оставшегося нераскрытым радиста — А. Фута. Однако периодически он был вынужден включать рацию, и пеленгаторы все-таки его засекли. Ночью 20 ноября 1943 г. к нему вломились полицейские как раз во время приема радиограммы из Москвы. Полиции пришлось выбивать дверь, и Джим успел обработать приемник молотком, а радиограммы сжечь на пламени свечи.
В полиции Фут согласился с тем, что являлся радистом, но с маленьким уточнением: работал он не на советскую, а на британскую разведку, передавал сведения исключительно о Германии. Он заявил, что сообщников у него нет, а с Шандором, Болли, супругами Хамель он не знаком. 19 апреля 1944 г. задержали еще нескольких членов группы, включая и Р. Дюбендорфер, которая, чтобы пустить полицию по ложному следу, утверждала, будто работает на англичан. Аналогичная судьба постигла и Р. Ресслера.
Пюбнер с некоторыми коллегами оставались на воле, однако это было уже не важно, поскольку без радиосвязи группа оказалась бесполезна. 16 сентября 1944 г. Шандор с Хеленой при содействии французских участников Сопротивления тайно пересекли франко-швейцарскую границу и укрылись в подконтрольном коммунистам городе Аннси. Затем Радо с женой отправились в столицу Франции, к тому времени очищенную от оккупантов.
26 октября 1944 г. они вступили в контакт с сотрудниками Главного разведуправления СССР, уведомив о деталях ликвидации швейцарской резидентуры. В том же месяце власти Швейцарии, не опасаясь больше Германии, освободили остальных членов «Красной тройки».
После войны в октябре 1945 г. швейцарский суд обвинил Ш. Радо, X. Радо, Р. Дюбендорфер, ее возлюбленного и помощника П. Бeт*censored*a,[1] А. Фута, Р. Ресслера, X. Шнейдера, М. Болли, Э. Хамель, О. Хамель и некоторых других в осуществлении разведдеятельности на территории Швейцарской Конфедерации. Все они получили разные сроки. Одного Р. Ресслера оправдали. Впрочем, посидеть взаперти никому не удалось, поскольку кого-то осудили заочно, Хамеля и Болли — условно, а Шнейдера отпустили, засчитав ему срок, уже проведенный в тюрьме.
Казалось бы, это конец драмы Ш. Радо, но не тут-то было. Швейцарскому правосудию пришлось применять заочное осуждение, поскольку еще в самом начале 1945 г. Ш. Радо и прочие агенты улетели в Москву. При этом Шандор пребывал в глубокой скорби, узнав о гибели всех своих родных в фашистском концлагере. К тому же он считал себя виноватым в неудачах резидентуры. Продолжительное подпольное существование также наложило свой отпечаток. Вылилось все это в побег из гостиницы в Каире, где самолет совершил промежуточную посадку, и обращение в посольство Великобритании с просьбой о политическом убежище. Так как Шандор летел под вымышленным именем в качестве бывшего советского военнопленного, то он не представлял интереса для англичан. Тогда Радо попытался убить себя, но и здесь ничего не вышло — его спасли и поместили в лагерь для интернированных.
Советская разведка обеспокоилась исчезновением своего резидента. Посол СССР в Египте обратился к властям с требованием выдать «военнопленного», который обвинялся в тяжком преступлении. В августе
1945 г. просьбу удовлетворили и Шандора все-таки довезли до Москвы, где им занялась военная контрразведка. В декабре 1946 г. психологически неустойчивого разведчика осудили на 10 лет тюрьмы за шпионаж и по обвинению в провале швейцарской резидентуры. В вину ему ставили халатное отношение к хранению шифров и документации, недостаточную конспирацию, наличие в группе двойных агентов. Самого Шандора тоже посчитали таким, иначе зачем ему надо было убегать в Каире.
Через 8 лет, в 1954 г., его дело пересмотрели, надуманные обвинения сняли, реабилитировали и освободили. Летом следующего года Шандор возвратился в Венгрию к жене, не получавшей от него весточек на протяжении 10-ти лет. В мирной жизни он посвятил себя научной деятельности, связанной с географией и картографией, стал доктором наук и членом Академии наук Венгрии. Советские власти удостоили его орденов «Дружбы народов» и «Отечественной войны I степени».
Скончался Ш. Радо 20 августа 1981 г. в Будапеште.
Ян Черняк — один из самых успешных разведчиков Советского Союза. Он появился на свет 6 апреля 1909 г. в Черновицах, тогда еще на территории Австро-Венгрии. В Первую мировую войну его родители пропали без вести. Ребенок получил воспитание в суровых реалиях сиротского приюта. В 1927 г., окончив среднюю школу, Ян поступил в Пражское высшее техническое училище и достиг на этом поприще значительных успехов. Больше всего он любил изучать новые языки — в 20 лет знал 7 языков. Русский он выучил немного позднее.
Имея на руках диплом, молодой человек пошел на завод, но из-за экономического кризиса его сократили. Ян не унывал. Решив получать образование дальше, он поступил в Берлинский политехнический колледж. Еще в школе он принадлежал к немецкому Социалистическому союзу молодежи, а в столице Германии стал членом ее Коммунистической партии.
В это время на него и вышла советская разведка. В июне 1930 г. в берлинском кафе новоиспеченный коммунист встречался с Матиасом — сотрудником Разведуправления РККА. На предложение разведчика о помощи в борьбе с фашизмом Черняк ответил согласием.
В том же году завербованного призвали в армию Румынии, и он занялся делопроизводством в штабе артиллерийского полка. Тогда-то в Москву начали приходить первые военно-технические данные по Германии и ее союзникам. К 1934 г. Черняку удалось сформировать свою агентурную сеть, работавшую в стране и вне ее.
Когда в 1935 г. одного из осведомителей Яна арестовали, резидента срочно отозвали в Москву. Там с ним общался начальник разведки РККА Я. Берзин, а специальную подготовку с недостаточно опытным агентом проводили под надзором заместителя Разведуправления Генштаба. А. X. Артузова.
В таком напряженном графике для изучения русского языка нашлось совсем немного времени. В 1936 г. Черняк, будучи выпускником разведшколы, а официально — в роли корреспондента ИТАР-ТАСС, посетил Швейцарию. Долго не мешкая, разведчик приступил к созданию резидентуры. Для него это не составило труда, поскольку естественное обаяние и общительность позволяли Яну быстро и легко входить в контакт с людьми, которые были готовы помогать СССР. В числе ценных информаторов числились люди с разным общественным положением, например секретарь министра, офицер разведки, влиятельный банкир и т. д.
