Для поиска книг автомашину не хотелось просить, так как обида на резидента стояла зазубренным колом в горле. Дело в том, что, имея только опыт вождения трактора в сельской местности и недолгую практику вождения во время учебы в Москве, сразу водить машину в столице Алжира — это, как говорят в Одессе, «две большие разности». Здесь не очень-то соблюдают европейские правила дорожного движения. Он уже несколько раз попадал в дорожно-транспортные происшествия [14]. Ремонт проводился за счет резидентуры, то есть государства. А резидент, как хранитель казенных денег, имел право воспитывать «молодого» по всей денежной программе. Несколько дней назад резидент в резкой и обидной форме отчитал Филонова за неумение водить машину. Более того, лишил его временно права пользования автомашиной, что немедленно стало достоянием коллектива посольства. Только поэтому Филонов и принял окончательное решение пройтись пешком по городу и выполнить задание шефа. «Что сошьешь, то и поносишь» — так гласит народная поговорка. Он быстро оделся и вышел из дома с затаенной, плохо скрываемой обидой.
Обгоняя друг друга, совершенно беспорядочно неслись в голове путаные и обидные мысли.
«Справедливость, конечно, удовлетворяет, но не радует меня, а несправедливость возмущает меня до самой глубины моей души», — рассуждал сам с собой Филонов.
Кстати, о коллективе. В посольстве была заведена практика ознакомления с местной и международной прессой, издаваемой на французском языке. Эта практика существует во всех советских посольствах. Так было и в Лаосе. Каждый сотрудник делал доклад-обзор по нескольким газетам. Филонов, недостаточно глубоко знавший французский язык, допускал погрешности в переводе, да и по-русски иногда говорил не совсем грамотно, неправильно ставил в некоторых словах ударения. Допускал косноязычие, путался в словах. Его доклады вызывали у некоторых сочувственную улыбку, у части коллектива — иронию. Ну а люди менее тактичные, менее дипломатичные смеялись громко и с удовольствием, вызывая у Филонова конфуз, озлобленность, обиду. А заместитель резидента ПГУ иногда чуть слышно цедил: «кухаркины дети», намекая на его крестьянское происхождение, и иронично добавлял: «Jongleur de Notre-Dame» [15].
Осадок от общения с такими дипломатами остался еще со времен командировки в Лаос. Именно там Филонов впервые услышал обидное прозвище для сотрудников ГРУ — «сапоги». К посольскому коллективу в Лаосе, дружному и небольшому, он прикипел надолго, можно сказать навсегда, но такое прозвище коробило молодого разведчика.
Несмотря на раннее утро, улицы города были запружены людьми, машинами и велосипедами, тягловыми животными. Всё это гремело, скрипело, сигналило, создавая какую-то необыкновенную какофонию человеческих и технических звуков разной тональности. Да это и понятно: одним хотелось до настоящей жары продать свой товар, другим — до наступления жары что-то купить и привезти покупки домой. Автомобильные пробки ликвидировали полицейские.
Перед командировкой в Алжирскую Народную Демократическую Республику Филонов прошел месячную подготовку на знание истории, государственного устройства, структуры вооруженных сил, административного деления, географических данных, экономики, транспорта, населения, культуры, религии, образования и здравоохранения. Он ознакомился со статьями по изобразительным (живопись, скульптура, декоративно-прикладному и пр.), зрелищным (театр, кино, телевидение) искусствам, по искусствам крупных объемов (архитектуре), музыке, танцу, литературе. Изучил мифологию богов и героев Древнего мира, современных писателей, скульпторов, архитекторов, композиторов, художников, музыкантов, певцов, актеров и пр.), названия театров, музеев, культурно-исторических центров, предметов материальной культуры, ремесел, инструментов, используемых мастерами.
Достаточно хорошо изучил столицу республики Алжир и передвигался по городу уверенно и спокойно, любуясь архитектурой, достопримечательностями города.
На курсах получил знания по наружному наблюдению. Хорошо запомнил наставления преподавателя службы наружного наблюдения — обнаружил наблюдение, не огорчайся, но и не радуйся. Собери волю в кулак, без нервотрепки проверься, убедись, что действительно тебя ведут, что не ошибся. Сам не суетись, но и их не нервируй и ни в коем случае без крайней нужды не отрывайся. И лишний раз не проверяйся, твоя «крыша» не дает оснований для игры с службой наружного наблюдения.
Филонов радовался, что не унизил себя просьбой получить обратно автомашину, да и столько бы времени потерял! Гордость и обида переполняли его. Он не понимал, как резидент в посольском коллективе так унизил его, не подбирая слов, грубо, бестактно. И это резидент? Нет, он не резидент, а самый настоящий солдафон. Вот таких надо называть «сапогами». Столько крови попортил, что все пиявки от такой крови моментально бы подохли. Крутишься как белка в колесе, а взаимопонимания не видишь. Филонов мысленно выругался. Разве его можно сравнить с резидентом ГРУ в Лаосе — Уваровым Николаем Ивановичем, с’est un chic type [16]. Вот уж антиподы, так антиподы.
С воспоминанием о Николае Ивановиче связывался в его душе мир первых шагов в семейной жизни, военного переводчика, военного разведчика.
Его двигала вперед, просто-таки увлекала мысль во что бы то ни стало найти начальнику необходимые книги. А с другой стороны, он еще со времен пылкой курсантской юности любил угождать отцам-командирам. Да, это была его служебная обязанность. Очень хотелось доказать свою значимость, способность и расторопность. Таким он остался и в майорских погонах. Натуру не обманешь, ее трудно переделать! Как говорится, слабость натуры — это единственный недостаток, который невозможно исправить. «Пусть об этом думают как хотят, но это моей души прекрасные порывы», — успокоил он себя.
Пройдя шумный восточный базар, он почувствовал освобождение, даже облегчение, перестав обонять глубокие специфические запахи базара, дурманящие ароматы трав, специй и благовоний. Он повернул на улицу с магазинами и книжными лавками и почувствовал новый парфюм, к которому стал постепенно привыкать, еще не определив его классификацию.
Вновь Филоновым стали овладевать путаные и навязчивые мысли. Он знал себя, как никто другой, — человек миролюбивый, бесконфликтный и трудолюбивый. выносливый, неприхотливый, стойкий, упорный и самоотверженный. Интересно, видит ли резидент в нем эти качества? Или видит только необщительность, замкнутость и упрямство? Разве Филонов нарушал когда-нибудь слово? Всегда выполнял обещанное. Обида ужом крутилась в голове. Чувство справедливости требовало какого-то разрешения. А какого?
Безуспешно обойдя несколько кварталов с книжными магазинами, он не расстроился: был уверен, упрямство и настойчивость будут вознаграждены. С противоречивыми мыслями и тяжестью на душе направился в посольство…
Стараясь отвлечься, стал думать об истории Алжира и его народа. Надо же, многовековая история характеризуется одним словом — борьба. Не успели освободиться от Рима, попали в зависимость от вандалов. Освободились от них, попали под Византию, потом — Халифат, Испания, Османская империя, французская колонизация, гитлеровская Германия, опять Франция и, наконец, свобода!
Неожиданно за спиной скрипнули тормоза автомашины. За рулем сидела миловидная девушка. Она приоткрыла дверцу и пригласила Филонова в машину. Вообще, в Алжире принято подвозить пешеходов, поэтому он не придал особого значения этому доброму жесту. Отказался бы, если бы за рулем сидела женщина-неевропейка, но водителем была красавица.
— Вам куда? — по-французски спросила она.
— В советское посольство, — с неожиданной откровенностью ответил Филонов.
— Вы дипломат?
— Да! — соврал Филонов.
В процессе разговора познакомились.
— Анатоль, — представился он.
