В интересах контрреволюции было обострить обстановку на фронте, создать кризисную ситуацию. И 21 августа, после прорыва германцев у Икскюля, Корнилов санкционировал предательскую сдачу Риги, хотя полки 12-й армии генерала Парского, латышские полки сражались героически. Теперь можно было ожидать удара германцев на Ревель, к Пскову… Еще четыре дня спустя Корнилов потребовал от председателя Временного правительства Керенского объявления Петрограда на военном положении, отставки самого правительства и передачи ему всей полноты власти. Корнилов приказал двинуть на Петроград конный корпус генерала Крымова с Северного фронта и Кавказский кавалерийский корпус из Финляндии. Самому Керенскому претендент в диктаторы обещал лишь пост министра юстиции…
28 августа состоялось совместное заседание Гельсингфорсского Совета депутатов армии, флота и рабочих, Центробалта и областного совета Финляндии. «…Корнилова, лиц и части, примкнувших к нему, считать изменниками революции и страны и стоящими вне закона»[59], — говорилось в принятой резолюции. Кавказский кавкорпус к Петрограду не пошел… На том же заседании приняли решение назначить на корабли и в части комиссаров. На «Славу» назначили А. И. Туликова — к тому времени он был уже на линкоре.
21 августа командир «Славы» доносил начальнику 2-й бригады линкоров: «На трех буксирах прошел каналом к Шильдау (остров в северной части Моонзунда. — С. З.) и стал на якорь…Проход каналом „Андрея Первозванного“ и „Республики“ считаю невозможным»[60]. Подписывая шифровку, Антонов внимательно взглянул на Галлера: «Лев Михайлович, надеяться нам не на кого. Скорее всего именно „Славе“ придется вести бой с германскими линкорами в Ирбене. Вместе с Церельской батареей…» — «Что ж, Владимир Георгиевич, остается нам одно — выполнить свой долг. Одно меня беспокоит — новобранцев много. Как-то поведут себя под огнем?» Антонов нахмурился. Он вообще не был уверен в своей команде. Раздраженно сказал: «Командой займитесь вы, как старший офицер. Учения, тренировки, боевые расписания — святое ваше дело. Тем более что вы ладите с комитетчиками…»
Проверить, умеет ли «ладить», пришлось через несколько дней. С приходом в Куйваст (Куйвасту) на «Славе» разместился Комитет морских сил Рижского залива, созданный по предложению судовых комитетов и большевистских коллективов. Комитет уполномочил Туликова получить от всех офицеров линкора подпись под резолюцией Центробалта с требованием о переходе власти к Советам и выражением недоверия Временному правительству — союзу «корниловцев и мнимых представителей демократии»[61]. Галлер собрал офицеров в кают-компании, первым поставил свою подпись. Объяснил: подписать необходимо, это выражение лояльности к реальной власти на флоте — Центробалту. Если не подписать — офицерам не будет доверия. Так в бой идти нельзя.
Подписать отказался один офицер — старший инженер-механик капитан 2 ранга Джелепов[62]. Его арестовал судовой комитет и отправил на миноносце в Гельсингфорс. Лев Михайлович был доволен, что обошлось мирно: офицеров удалось убедить солидаризироваться с командой, а комиссара и председателя судового комитета унтер-офицера гальванера Н. Н. Зуева уговорить отправить механика от греха в Гельсингфорс…
«Так в бой идти нельзя…» А пойдет ли в бой команда? Мысли об этом не давали Галлеру покоя. Наконец он не выдержал, спросил у Зуева: кому, как не ему, разрешить сомнения. Ответ получил четкий: это российская контрреволюция не прочь пустить в столицу немцев, чтобы в крови потопить революцию. Матросы будут драться с неприятелем насмерть. Разве гражданин кавторанг не знает историю Парижской коммуны? Рабочие проливали кровь, защищая Париж от тех же германцев и своих корниловцев-версальцев. Понятно? Ленин дал наказ балтийцам: перед немцем не отступать. На «Славе» полтораста членов партии большевиков и еще сколько сочувствующих… Матросы будут сражаться, но ручается ли староф (так сокращенно именовали старших офицеров кораблей. — С. З.) за своих офицеров?
Галлер после этого памятного разговора был уверен в команде, зная — в бой матросы пойдут. Эту уверенность он старался передать всем офицерам. Легче всего, пожалуй, было говорить ему с младшим артиллеристом лейтенантом Ивановым. Вадим Иванович Иванов со своими артиллеристами был близок, в отношениях добрых, дело у него спорилось. С остальными — сложнее, но Галлер не сомневался: офицерский долг выполнит каждый…
Очень нужно было верить в команду, в офицеров. Обстановка, как понимал Галлер, осложнялась с каждым днем. На транспорте «Либава», в штабе начальника морских сил Рижского залива вице-адмирала М. К. Бахирева, он читал разведсводки. Выходило, что противник переводит корабли, в том числе дредноуты и крейсера, из Северного моря в Киль, стягивает транспорта в балтийские порты, в особенности в Либаву и Виндаву. Готовит десантную операцию? Вновь, как и в пятнадцатом году, прорыв через Ирбен в Рижский залив? Высадку на Эзель? Разведка такие варианты предполагала…
МГШ заблаговременно был предупрежден о готовящейся противником операции. Еще 14 августа морской агент (так назывались до революции военно-морские атташе. — С. З.) телеграфировал из Лондона об имеющихся в британском Адмиралтействе сведениях: «…наступление на севере должно начаться в самом ближайшем времени и будет поддержано атакой флота…Наличие у неприятеля точной карты минных полей даст Германии возможность атаковать с моря Ригу и другие еще более важные пункты»[63]. Из сводки агентурных сведений, полученных МГШ к 17 августа: «Ближайшей задачей Германского флота будет занятие острова Эзель и группы Оландеких островов для обеспечения входа в Рижский, Финский и Ботнический заливы и для облегчения дальнейших операций на Ригу и через Финляндию на Петроград»[64]. Ригу немцы захватили без помощи флота, но в Либаву продолжали идти транспорта, там сосредоточивались корабли, в том числе новейшие линкоры. Разведотдел Балтийского флота, который возглавлял капитан 2 ранга И. И. Ренгартен, талантливый разведчик, получал об этом сосредоточении сведения от своей агентуры и радиоразведки. 19 сентября их подтвердило сообщение МГШ в адрес командующего флотом: британское Адмиралтейство извещало о предстоящей в Балтийском море операции, в которой примут участие линейный крейсер, три эскадры дредноутов, отряд крейсеров и три флотилии эсминцев, 23 сентября пришло еще одно сообщение: противник начнет операцию «в течение наступающей недели». Однако, имея достоверные сведения о переброске германских линкоров в Балтику, англичане ничего не предприняли для помощи своему союзнику.
