Конечно, политическая работа в оккупированных районах не могла охватить все населенные пункты, всех жителей, она не была столь содержательной и оперативной, как в обычных условиях. Но, несмотря на это, она вопреки безудержной вражеской пропаганде правильно ориентировала население захваченных районов в обстановке на фронтах, помогала ему разобраться в происходящих событиях. Каждая весточка о том, что борьба продолжается, что Красная Армия сдерживает гитлеровские полчища, быстро разносилась через родственников, друзей, переходила от одного дома к другому. Каждая листовка, а тем более советская газета, зачитывались до дыр, их содержание становилось известно многим и многим советским людям. В этом были своеобразие и сила политической работы, проводимой на оккупированной гитлеровскими захватчиками территории.
Наряду с этой важной формой мобилизации масс на борьбу с захватчиками подпольные партийные организации и группы непосредственно возглавляли организацию саботажа всех политических, военных и экономических мероприятий врага. Они намечали конкретные объекты для проведения саботажа, давали в связи с этим задания своим членам.
Характеризуя деятельность подпольной партийной организации Бельского сельсовета Середкинского района, Ленинградский обком партии отмечал: "На партийных собраниях обсуждались вопросы организации саботажа мероприятий немецких властей, срыва мобилизации людей на работу в Германию и др."{227}. Эти вопросы являлись основными в деятельности и других подпольных партийных организаций оккупированных районов. Политическая работа, проводимая ими, во многом способствовала вовлечению все более широких кругов населения в борьбу за срыв политических и военно-экономических мероприятий оккупантов.
Когда зимой 1941/42 года комендант полевой комендатуры в Гдове полковник Лизер распорядился произвести сбор шерсти и теплой обуви, выделить для нужд фашистской армии санные подводы, а также сдать запасы сена, коммунисты развернули разъяснительную работу среди населения района по срыву этого приказа гитлеровцев. В результате сбор шерсти и теплой обуви был сорван. Крестьяне пригнали в Гдов старых, истощенных коней, запряженных в ветхие сани, с небольшим запасом сена и соломы{228}. В отчете о партизанской деятельности в Сланцевском районе в связи с этим говорилось: "В результате проведения массово-политической работы среди населения в районе были сорваны почти все крупные мероприятия немецких властей"{229}.
Важную роль в проведении саботажа играли советские патриоты, которые по указанию райкомов партии проникли в оккупационный аппарат и стали возглавлять отдельные его звенья. Несмотря на всю трудность и опасность этой деятельности, они делали все возможное, чтобы ослабить военно-экономические усилия врага. "Немало честных и мужественных патриотов числилось в "доверенных лицах" оккупантов, - писал секретарь Лужского райкома партии И. Д. Дмитриев. - А на самом деле, ежеминутно рискуя своей жизнью и жизнью родных, эти люди саботировали приказы гитлеровской комендатуры"{230}. В Полновском районе, как указывалось в отчете райкома партии, "большинство старост работало по указанию партизан и саботировало приказы немцев"{231}.
Подобное положение было и в других районах.
Политика гитлеровцев поставить захваченные ими богатства на службу империалистическим устремлениям встречала растущее сопротивление. Население многих деревень, сел и сельсоветов Псковского, Середкинского и других юго-западных районов осенью 1941 года саботировало сельскохозяйственные поставки: не сдавало зерно, картофель и другую продукцию под предлогом того, что все забрали проходившие фашистские части. Составлялись фиктивные акты об уничтожении урожая во время боевых действий.
Массовый саботаж, развернувшийся уже в первые месяцы войны на захваченной врагом территории, привел к тому, что оккупанты не получили того количества сельскохозяйственных продуктов, которое они намеревались получить. В апреле 1942 года в Германии последовало первое с начала войны значительное сокращение норм продовольственного снабжения{232}. В мае того же года Геббельс в своем дневнике записал, что осенью, по-видимому, придется еще раз провести сокращение норм на хлеб.
Саботаж сочетался с диверсиями. В центральных районах области, богатых лесными угодьями и имевших густую сеть дорог, население всеми средствами саботировало заготовку и вывозку леса, который использовался оккупантами для создания оборонительных сооружений под Ленинградом, а также отправлялся в Германию. Одновременно совершались диверсии. Первым крупным диверсионным актом явился поджог в ноябре 1941 года лесопильного завода в Тосно. За этой диверсией последовали другие.
Характеризуя обстановку в Оредежском районе, секретарь райкома Ф. И. Сазанов писал в апреле 1942 года: "Работающие на строительстве моста через реку Оредеж, на заготовке и распилке леса саботируют попытки немцев увеличить производительность труда; дневные нормы, как правило, не выполняются, вследствие чего тормозится, а порой и прямо срывается отправка леса в Германию"{233}.
В мае патриоты сожгли склад военного снаряжения оккупантов в Луге{234}.
На многих торфопредприятиях Псковского района, в том числе и на самых крупных - Долгорепецких, среди молодежи было создано ядро актива, которое систематически портило агрегаты, инструмент, срывало выполнение дневных норм, организовало разгром продовольственного склада{235}.
Широкая политическая работа, сочетавшаяся с диверсиями, проводилась и подпольными организациями Середкинского района. Как указывает член Псковского межрайонного партийного центра В. Ф. Михайлов, благодаря тесной связи подпольщиков с населением удалось организовать диверсии на льнозаводе, лесопильном заводе, сжечь два моста, лесосклад. Это было сделано несмотря на то, что враг располагал крупными карательными силами{236}.
Диверсии направлялись и против оккупационных войск. Когда в октябре в деревне Запроворье Сошихинского района остановился на ночлег карательный отряд и после пьяной пирушки солдаты завалились спать, дом, в котором расположились гитлеровцы, в 2 часа ночи вспыхнул как факел. В огне сгорел весь отряд карателей. В Порхове в конце сентября 1941 года подпольщики устроили диверсию, в результате которой погибло 60 вражеских солдат. В Полновском районе успешные диверсии против гитлеровских солдат и офицеров проводила организация, возглавляемая Д. И. Певцовым.
Саботаж и диверсии на железных дорогах и крупных промышленных предприятиях приобретали широкий размах. Большой ущерб оккупантам нанесли подпольщики железнодорожного депо станции Дно. В докладе секретаря Ленинградского обкома А. Н. Шинкарева в конце 1941 года так говорилось об их деятельности: "В Дновском депо немцы ремонтируют большое количество паровозов. Работают там русские рабочие под руководством немецких мастеров. Приемщики принимают паровозы, не находя в них никаких дефектов. Но в пути паровоз останавливается. В буксах находят песок, железную стружку. Дышло паровоза в депо крепится так, что через несколько километров выходит из строя"{237}.
