Рейчел постучалась в деревянную дверь и подождала. Снаружи здание казалось приземистым. Рейчел повернула голову и через плечо улыбнулась своим спутникам. Она знала, что делает, а они нет — пока. Дверь распахнулась. Гигант в черном галстуке и с каменным выражением лица преградил им дорогу. Его фигура заполняла весь дверной проем.
— Рейчел Твигг, — сказала она, и лицо гиганта дрогнуло в улыбке.
— Приятно видеть вас снова, Рейчел.
— И мне тоже приятно, Адам.
Он посторонился, и его место занял целый фейерверк красок. Рейчел проскочила в дверь, поманив за собой четверых мужчин в кожаных куртках. Музыканты, с которыми она недавно подписала контракт, размашистым шагом вошли в карибский ресторан следом за ней и оглядывались по сторонам с побелевшими физиономиями, стараясь не показать, насколько они ошеломлены увиденным. Они оказались в баре, ярко освещенном причудливыми светильниками и увешанном в художественном беспорядке огромными живописными картинами. Несколько деревянных ступенек вели в зал ресторана, в точности копирующий таверну елизаветинских времен[19]. Боб Марли втянул в себя теплый воздух. Рейчел сбросила с себя пальто на руки подоспевшей элегантной официантки в светлом платье из набивного ситца.
— По коктейлю для начала, джентльмены?
— Уау! — выкрикнул барабанщик, первым вернувший себе самообладание. — Вот уж не думал, что в Кэмден-Тауне существуют такие местечки. Просто волшебство!
— Лучше бы за тебя заплатили, — поспешил напомнить ведущий певец, отбрасывая назад длинные волосы и улыбаясь.
— Разумеется! — засмеялась Рейчел, глядя на них. — Что вам следует делать, парни, это есть и пить что хотите и сочинять фантастические песни. Все остальное предоставьте нам.
— Здорово.
— Можем мы занять столик и выпить?
Разрешение было получено. Пестро одетая официантка указала им столик, широко улыбаясь в ответ на одобрительные взгляды музыкантов. Если бы только они всегда оставались такими, думала Рейчел. Приветливыми, благодарными, счастливыми. Однако гораздо вероятнее, что пройдет пара лет или даже меньше, и у них из головы улетучится все, что принес им этот первый день, и они примутся искать лучшего. Она осматривалась, пока ребята с энтузиазмом читали меню размером с дорожный атлас. На сцене они динамичны, с этой точки зрения ее выбор был удачным, но держатся пока еще неуклюже и стихийно. Это все равно что пригласить на обед банду Маппетов.
— Какая жалость, что им приходится взрослеть, — пробормотала она, взяв в руки свое меню.
— Рейчел? Чтоб мне пропасть, я так и подумал, что это ты!
Рейчел обернулась, получив дружеский шлепок по спине. Физиономия Дэйва Форрестера, весьма обширная, возникла перед ней, а затем последовал мокрый поцелуй в губы. Когда-то Дэйв был заметной фигурой в одном оркестре, потом разъезжал на гастроли с новыми группами, мало-помалу теряя подвижность и старея. Однако она слышала, что компания намерена пригласить его на следующий сезон. Рейчел встала, чтобы прервать поцелуй.
— Дэйви! Как поживаешь, милый?
— Бог мой, ты просто великолепная женщина!
Дэйв обхватил ее за талию, и Рейчел ловко вывернулась с досадливым восклицанием.
— И практически замужняя, как ты знаешь, старый каменный столб!
— Ну, попробовать-то можно или как? Мы собираемся вернуться в отель выпить пива и пообжиматься. Не хочешь заглянуть попозже?
— Как получится, посмотрим. Познакомься с ребятами, раз уж ты здесь.
Она по очереди представила музыкантов. Когда Дэйв наклонился, пожимая руку каждому, Рейчел заметила у него на шее багровое пятно, а кожа на лице у Дэйва напоминала использованную кухонную фольгу. Но у ребят отвисли челюсти, когда они узнали, что перед ними сам Дэвид Форрестер.
— Ах, чтоб мне! — присвистнув, высказался ведущий певец, когда Дэвид удалился вместе с длинноволосым гитаристом и двумя неустойчивыми брюнетками на буксире. — Рок-н-ролл!
— Так вот что происходит со знаменитостями, — пробормотал ведущий гитарист с кривой улыбкой.
Он писал для оркестра тексты песен. Рейчел понимала, почему именно он. Она сохраняла невозмутимое выражение лица.
— Он записал платиновый диск, — сказала она, многозначительно приподняв брови. — Продолжай писать свои блестящие песенки, и скоро ты тоже…
— …Заполучишь лицо, похожее на собачью задницу, — закончил он вместо нее.
Рейчел снова села и позволила себе рассмеяться. Смех снял физическое напряжение. Весь день она боялась этого, не потому что ей не нравился оркестр, — парни были просто прелесть, — а потому, что сама она дьявольски устала. Такие успехи, как сегодня, создавали у нее хорошее настроение и помогали держаться на ногах, даже когда ей хотелось лишь одного: уехать домой, сбросить туфли, расположиться на диване и взъерошить волосы Холлему.
Так оно и бывало у них когда-то. Но он прекратил задавать ей вопросы. Как раз тогда, когда она готова была дать ему ответы, он прекратил задавать свои проклятые вопросы. Не следовало ей думать о Холлеме нынче вечером. Его не будет дома, когда она вернется. Он в Париже. И ей светят только темный дом и пустая постель. Это не было бы так скверно, если бы в его отсутствие в доме не стояла такая невероятная тишина.
Она подумала о Луизе, живущей в одиночестве. Для нее это правильно. Она к этому привыкла, и это ее выбор. Она счастлива, перебиваясь случайными заработками и случайными связями. Кажется, что ей никогда не приходилось решать сложные проблемы. По-настоящему бороться с обстоятельствами вполне реальными. Только с временными, мелкими, по существу, неприятностями. У нее живой, бьющий через край юмор, который помогает ей преодолеть все. А она, Рейчел? Кажется, чем упорнее борется она за то, чтобы упростить свою жизнь, тем сложнее эта жизнь становится. Она ненавидит одиночество. Оно омерзительно. Она изматывает себя, живя так, как она живет, но это лучше, чем оставаться дома одной без Холлема.
Иногда ей хотелось, чтобы дом был полон нянек. Ей нравилось находиться в центре кипучей жизни. Было приятно, когда приезжали мальчики, то есть было бы приятно, если бы Холлем дал ей возможность сблизиться с ними. Но в конце концов, ведь это его дети. Она всегда оставалась в стороне. Точно так же, как тогда, когда наблюдала, как отец смеется вместе с Луизой. У Рейчел заныло под ложечкой.
Она подняла голову и улыбнулась своим музыкантам, находящимся в состоянии крайней эйфории. Ей на столик принесли напитки. Рейчел сделала большой глоток и помахала ребятам обеими руками.
— Вперед! Так держать! Сегодня вечером вам надо как следует повеселиться.
