Обеспокоенная императрица Екатерина II в январе 1794 года специальным рескриптом предписала генерал-аншефу Ю.В. Долгорукову принять все меры предосторожности по охране южной границы империи. Тот начал сосредоточивать 70-тысячную русскую армию по Днестру у границ с Турцией. Большая ее часть — около 54 тысяч человек и 180 орудий — расположились напротив крепости Бендеры. В расписании войск, которым предстояло наступать в Молдавию через город Сороки, числился «генерал-поручик Михаиле Голенищев-Кутузов».
В состояние готовности к войне на море приводился Черноморский флот. Ускоренно были спущены на воду 6 новых линейных кораблей, и общая их численность была доведена до 24 единиц. В Гаджибее (нынешней Одессе) под руководством вице-адмирала О.М. де Рибаса строилась новая гавань.
Новые приготовления России, проводившиеся к тому же ускоренными темпами, не могли не быть незамеченными Турцией. Назревал новый военный конфликт между двумя странами.
Член Государственного совета Турции, управляющий монетным двором Юсуф-ага обратился к российскому послу за разъяснениями. Объяснение М.И. Голенищева-Кутузова концентрации войск на юге низкими здесь ценами на продовольствие не рассеяли опасения турок. Немалые усилия пришлось приложить Михаилу Илларионовичу, чтобы предотвратить угрозу новой войны. В январе 1794 года он написал И.И. Северину:
«Мнится мне по всем примечаниям и обстоятельствам, что данное Вами известие о предстоящей войне слишком увеличено и решительно. Я здесь в столице мало похожего примечаю.
Ограничивайтесь примечаниями о приходящих новых войсках в оба княжества и в Бессарабию, о строении крепостей и уведомите о том подробно пограничных начальников».
Чтобы успокоить официальный Санкт-Петербург, М.И. Голенищев-Кутузов доносит вице-адмиралу Н.С. Мордвинову о том, что из 24 линейных кораблей султанского флота в настоящее время боеготовы лишь 14, а 10 еще только строятся.
Посол приводит в своих донесениях факты, которые свидетельствовали о том, что турецкие власти больше обеспокоены внутренним положением страны, чем внешним. О неготовности Блистательной Порты и войск свидетельствовало ее бедственное экономическое положение, что привело к непомерному увеличению налогов, жесткой финансовой политике правительства, введению государственной монополии на хлебную торговлю.
В Оттоманской империи то тут, то там вспыхивали народные волнения и военные мятежи. Российский посол писал генерал-аншефу A.B. Суворову-Рымникскому, что в Турции «пуще всего внутренность расстроена, везде почти непослушание, во многих местах мятежи…
Все сии причины должны воздержать ее, судя по здравому рассудку, от всякой токмо для нее пагубной крайности».
Действительно, Стамбулу было не до войны с Россией. В Северной Африке поднял восстание арабский бей Абд-эль-Ваххаб, призвавший к завоеванию Мекки и добивавшийся признания себя халифом. Новый мятеж произошел в районе города Трапезунда (современного Трабзона), где за оружие взялось 15 тысяч местных жителей. Поднял восстание скутарский паша Махмуд в Северной Албании, разбивший 20-тысячное султанское войско. В Румелии произошел мятеж под предводительством Кючук-Мегмеда, в котором приняло участие 12 тысяч человек.
Анализируя ход и результаты реформ султана Селима III, состояние армии и флота, наличие их резервов, фортификационные работы в дунайских крепостях и, наконец, внутреннее положение страны, М.И. Голенищев-Кутузов сделал верный вывод о том, что «…не может Порта пуститься на разрыв, не имея к войне довольных способов…».
Время подтвердило правоту и точность всех его оценок, принеся будущему великому полководцу еще и славу блестящего дипломата.
Основу дипломатической деятельности М.И. Голенищева-Кутузова составляло неукоснительное соблюдение духа и буквы Ясского мирного договора, сохранение доброго согласия между Россией и Турцией. Однако ему приходилось постоянно сталкиваться с противоборством со стороны дипломатов республиканской Франции, а порой еще и Англии со Швецией.
Франция в то время оказалась в политической изоляции среди европейских монархий. Париж прилагал самые энергичные меры для раскола созданной Англией 1-й антифранцузской коалиции в союзе с Австрией и Пруссией. Императрица Екатерина II поддерживала коалицию.
Республиканская Франция видела в Турции, граничащей с Австрией, своего естественного союзника, мечтавшего о возврате утерянных территорий и реванше в отношении России. Выступавшая за изоляцию Франции Великобритания не желала усиления российских позиций на Балканах и в Средиземноморье, ведя двойную игру. Дипломаты Швеции, которая заключила с Россией оборонительный союз, одновременно вели тайные переговоры с Парижем о вооруженной поддержке и субсидиях.
Хотя правительство султана Селима III не поддерживало революционное правительство Франции и отказывало в аккредитации французскому посланнику Декоршу, двусторонние отношения между Турцией и Францией не прерывались. Декорш имел много сторонников среди правящих кругов Оттоманской империи, умело разжигая антироссийские настроения.
М.И. Голенищев-Кутузов с блеском вышел из сложившейся ситуации, умело играя на противоречиях среди окружения султана. В борьбе против всевозрастающего влияния французской дипломатии он опирался на капудан-пашу и владетельного султана из Смирны (современного Измира) Мсакбея, известного своими антиякобинскими взглядами, учителя Селима III.
Михаил Илларионович стал одним из главных участников расстройства планов Парижа по созданию так называемого «пятерного союза», а именно: Франции, Турции, Швеции, Дании и Польши, который имел и антироссийскую направленность. Заключение между Великобританией и Россией союзного трактата вызвало смятение в правящих кругах Стамбула и Парижа.
М.И. Голенищев-Кутузов сумел предельно точно охарактеризовать внешнюю политику Блистательной Порты конца XVIII столетия. В письме графу Я.Е. Сиверсу, действительному тайному советнику, чрезвычайному и полномочному послу России в Польше сообщалось: «Всегда принимайте, господин посол, за верный градусник дел здешней страны дела самой Франции. Кажется, Оттоманская империя предназначена только служить флюгером Франции».
Большим успехом дипломатии М.И. Голенищева-Кутузова стало устранение из Стамбула французского посланника Декорша. Тот так и не был официально принят султанским правительством и был вынужден покинуть Турцию.
Другим успехом российского посла стала нейтрализация французского шпиона Анжели, в чине полковника три года состоявшего на русской службе и высланного из России за шпионаж. Анжели был хорошо знаком Кутузову по совместной службе в 1770 году в корпусе генерал-квартирмейстера Ф.В. Боура в 1-й армии генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского. Михаил Илларионович характеризовал Анжели как человека «хитрого и затейливого и малодушного», в котором «ум интригана соединяется с душой низкой и трусливой».
