Берия пробыл на Кавказе менее месяца, но Кавказ спас. Увы, позднее и эту его великую победу во имя России после 1953 года вывернули шиворот-навыворот — мол, Берия чуть ли не сдал Кавказ.
Я уважаю память сына Берии — Серго, но к его воспоминаниям отношусь во многих их частях не без скепсиса. Тем не менее то, что он сказал о роли отца в обороне Кавказа, полностью исторично:
«Отец приехал на фронт в критический момент, когда командование пребывало в полнейшей растерянности. Немцы довольно глубоко проникли в тыл, захватили Клухорский, Марухский, Мамисонский перевалы. Вместе с товарищами из Генштаба при огромной поддержке местного населения отцу удалось нормализовать обстановку.»
Обращаю внимание читателя на ход мыслей и стиль сына Берии. Он не пишет заносчиво: «отцу удалось нормализовать обстановку», но подчёркивает: «вместе с товарищами из Генштаба при огромной поддержке местного населения.»
Как видим, Берия сумел передать сыну своё отношение к делу: успех обеспечивают только коллективные усилия, но эти усилия должен объединять лидер.
Ну, ладно, это — мнение сына. Но вот оценка, которая дорогого стоит не только из-за того, кем онадана, ноииз-за того, когда она была дана.
Летом 1953 года, когда Берия был арестован и публично ошельмован, его боевой товарищ генерал Масленников, возмущённый статьёй, опубликованной в журнале «Военная мысль», направил в редакцию письмо, где писал:
«.авторы лишь вскользь и чрезвычайно бегло упоминают об огромной творческой работе и принципиальных политических организационных мероприятиях, которые осуществил товарищ Лаврентий Павлович Берия, создавший коренной перелом, изменивший всю обстановку, несмотря на чрезвычайно трудное положение, сложившееся на кавказских фронтах к августу 1942 года. Подобная характеристика деятельности товарища Л.П. Берия не даёт исчерпывающей картины всех мероприятий, которые были проведены под личным и непосредственным руководством товарища Лаврентия Павловича Берия.»
Написать такое, когда Берия был официально объявлен врагом народа, это...
Ну, понятно, как это надо расценивать.
За время войны на разных фронтах и в разные времена побывали представителями Сталина многие: Жуков, Василевский, Ворошилов, Маленков, Каганович. Кто-то на ситуацию оказал большее влияние, кто-то — меньшее. Каганович, между прочим, в конце 1942 года более месяца пробыл в Тбилиси, и толк от этого был, хотя не всегда и не во всём.
Однако роль Берии в защите Закавказья во всё ещё не написанной объективной истории войны должна быть выделена особо. Пожалуй, ни в каком другом военном случае личность так ярко не наложила на события своё влияние, мощно содействуя коллективному успеху.
И пора бы это признать!
В ПЕРВЫЙ период войны Берии пришлось создавать фронт резервных армий и воссоздавать Закавказский фронт.
Но были и ещё два «фронта», на которых Берия воевал до войны, во время войны и даже — после неё.
Первый, как читатель уже, наверное, догадался, — это «невидимый фронт»
за линией видимого фронта, разведка.
Второй — фронт тоже без линии фронта, а именно — борьба с националистическим подпольем и бандами националистов в Прибалтике и на Западной Украине.
О последнем «фронте» говорить здесь не буду — в целях экономии времени читателя. Хотя и об этой ипостаси Берии и его заслугах перед Россией на этой стезе можно написать отдельное документальное исследование. Остановлюсь же немного на разведке.
После объединения НКВД и НКГБ Берия опять курировал внешнюю разведку, точнее — и разведку. И вот вам три разведывательных сюжета, известных со слов Зои Ивановны Воскресенской-Рыбкиной. Спелая русская красавица, полковник внешней разведки, она начала работу в конце 20-х и перед войной входила в руководство немецкого отделения. О ней тоже можно писать книги, но она и сама о себе и о разведке написала — в книге «Под псевдонимом Ирина».
Книга Рыбкиной не свободна от неточностей, однако знала Зоя Ивановна много, во многом же участвуя.
В середине 1940 года начальник 5-го (ИНО) отдела ГУГБ НКВД Павел Фитин поручил Рыбкиной «раскрутить» опытного агента абвера, штабс-капитана царской армии Александра Сергеевича Нелидова. Вначале тот упирался, но в конце концов сдался. Нелидов принимал участие в штабных военных играх германского Генштаба и сообщил ценные сведения.
Операция с Нелидовым продолжалась и после разделения наркоматов в феврале 1941 года, и когда с 20 июля 1941 года НКВД и НКГБ вновь объединили под руководством Берии, он распорядился Нелидова. освободить.
Освободить, подбодрить и предложить перебраться в нейтральную Турцию, Нелидову хорошо знакомую, в качестве сотрудника разведки НКВД. В таком предложении был точный психологический расчёт и умение понять — кому и когда можно поверить и доверить важное дело.
Нелидова действительно освободили, поселили в гостинице «Москва», начали готовить к загранкомандировке.
Каково?
Санкционировать направление за кордон в условиях успешного наступления немцев бывшего доверенного сотрудника адмирала Канариса, — это, знаете ли.
А нам рассказывают, что Берия-де «никому не доверял».
Кончилась история с Нелидовым, правда, грустно. Видимо, он испугался неожиданного доверия, психика была поддомлена впустую растраченной жизнью, начать которую заново он уже не имел сил.
Нелидов повесился — прямо в комфортабельном номере гостиницы «Москва». Оказалось, что Берия верил в него больше, чем смог поверить он сам.
Рыбкину же вскоре после начала войны включили в состав особой группы, и она занималась отбором, организацией, обучением и переброской на оккупированную территорию диверсантов и разведчиков. А в октябре 1941 года Рыбкина готовилась к очередной разлуке с мужем — крупным разведчиком Борисом Аркадьевичем Рыбкиным-Ярцевым. Муж под легальным прикрытием советника посольства направлялся в Швецию, жена — в немецкий тыл. Так сказать, «дан приказ ему на запад, ей — в другую сторону.»
И вот как было дальше — по воспоминаниям Зои Ивановны:
«Накануне его (мужа. — С.К.) отъезда всё перевернулось в моей судьбе. Меня вызвал нарком и спросил, чем я занимаюсь. Я сказала, что готовлюсь идти работать в тыл. «В качестве кого?» -
«Железнодорожной сторожихой на переезде». Нарком рассмеялся: «Немцы такую сторожиху арестуют и расстреляют. Ехать вам надо в Швецию»…
Пришлось сдавать дела. Через несколько дней мы вдвоем уже летели на «уточке» (У-2) в Архангельск.».
Требуются комментарии?
