И все же завершить обсуждение проблемы причин и источников Карибского кризиса без учета мнения российской делегации было бы неправильно. Финальным аккордом первой сессии стали выступления двух членов российской делегации – Н. С. Леонова и Г. М. Корниенко.
Николай Сергеевич Леонов, доктор исторических наук, профессор МГИМО, один из ведущих российских специалистов по странам Латинской Америки и личный друг Фиделя Кастро – уникальная фигура нашей эпохи. Талантливейший ученый и публицист, автор многих книг, опытнейший дипломат и разведчик. Забегая вперед, хотел бы отметить, что в 2003 году он был избран депутатом Государственной думы Российской Федерации. Но тогда, на конференции в Гаване в октябре 2002 года, именно он первым выступил от лица российских участников.
Выступление Н. С. Леонова, 11 октября 2002 года
Уважаемый товарищ президент, уважаемые гости и участники дискуссии!
Мы сегодня много говорили о политических последствиях, обо всех специальных операциях, которые готовили ЦРУ и другие государственные органы США. Но мы отвлеклись от важнейшего вопроса – что же лежало в основе той враждебности в отношениях между США и Кубой, которая длилась практически с момента победы Кубинской революции. Мы долго анализировали этот вопрос и пришли к одному выводу, что октябрьский кризис был своеобразным Эверестом конфликта, но ведь политика США остается последовательной и постоянной вот уже более сорока лет. Меняются формы, в которые облачается борьба против Кубы, но она не прекращается. Мы всегда придерживались мнения, что политика есть концентрированное выражение экономики.
Кубинская революция пришла к власти без помощи Советского Союза. Хрущев на второй день после революции на Кубе спрашивал: «А кто это такие, пришедшие к власти на Кубе?» На Кубе не было ни одного советского представителя, не было никакого оружия, не было даже дипломатических отношений. Однако враждебность курса в отношении Кубы уже была крайне высокой.
Если сопоставить ситуацию вокруг Кубы и внутри страны, то можно заметить, что степень враждебности американской политики возрастала по мере проведения на Кубе экономических реформ. Как только был принят Закон об аграрной реформе, сразу произошел обвал в этих отношениях, резко повысился уровень агрессивности Соединенных Штатов, а дальше уже пошла эскалация. На каждую социально-экономическую реформу в ходе Кубинской революции США отвечали все новыми и новыми действиями.
Я в то время работал в качестве офицера советской разведки в Мексике и могу констатировать, что одной из поставленных перед нами задач было слежение за военными приготовлениями США и определение меры их готовности к нанесению военного удара по Кубе.
В основе американской враждебности лежали экономические интересы, то есть потеря американцами своих огромных капиталовложений на Кубе. К этим «обиженным» в США присоединилась и большая часть кубинской буржуазии, эмигрировавшей после революции в Майами. Именно они определяли политику США, направленную на то, чтобы вернуть себе утраченные ими привилегированные позиции в экономике острова. Это уже потом пришли идеологические «фиговые листки», появились другие объяснения своей враждебности. Однако стремление вернуть свои привилегии в экономической области мы считали доминирующей причиной. Поэтому уже тогда мы поняли, что враждебность США по отношению к Кубе будет длиться долгие годы. И вот мы уже закончили свои военные карьеры и видим, что она все еще продолжается.
Мы тогда имели возможность работать в США по линии разведки достаточно свободно с территории Мексики. В то время когда американское военное командование использовало самолеты типа U-2, боевые самолеты, вертолеты, которые совершали облеты советских военных кораблей, летали над территорией Кубы, мы использовали малую американскую авиацию – частные самолеты, сельскохозяйственные самолеты, используемые для фумигации.
У нас были хорошие возможности для ведения мониторинга военных приготовлений США в южной части страны, приготовлений к военному вторжению на Кубу. Подводя итоги, можно сказать, что ЦРУ в целом свою служебную задачу перед американским правительством не выполнило, потому что не увидело то, что должно было увидеть, а вот наша разведка достаточно точно определила степень именно военной угрозы. Мы сделали правильные выводы о том, что такие силы не накапливаются в таких масштабах и в таких районах для того, чтобы остаться просто психологической угрозой. Мы видели, что проводилась не только концентрация сил, но и велись военные маневры. Мы достаточно четко все отслеживали и своевременно отправляли данные советскому руководству, которое учитывало их при разработке своих планов.
Возвращаясь к исходному положению о том, что экономика часто лежит в основе опаснейших военных планов, что люди пытаются, говоря фигурально, «разжечь огонь мировой войны для того, чтобы зажарить свою личную яичницу», мне хотелось бы отметить – такие силы существуют и сейчас. То, что сейчас происходит на Ближнем Востоке, – это то же самое, только в другое время и в других масштабах. Поэтому всем надо внимательно следить за теми, кто несет ответственность за судьбы мира, чтобы «хвост не вертел собакой», чтобы интересы тех или иных собственников, те или иные экономические интересы не могли бы подтолкнуть руководящих деятелей к катастрофе мирового или регионального характера.
Яркое выступление Н. С. Леонова, как мне показалось, не вызвало должного интереса у сидящих в зале делегаций США и Кубы. Одна из причин, очевидно, заключалась в слабой подготовке переводчиков, осуществлявших синхронный перевод докладчиков на три рабочих языка конференции. Не исключено, что многие мысли Николая Сергеевича просто не были донесены до англо– и испаноговорящих слушателей. А жаль!
Н. С. Леонов, на мой взгляд, затронул саму суть американо-кубинской враждебности. Экономические интересы, безусловно, лежали в основе американской политики в отношении революционной Кубы на первом этапе, хотя вскоре политические интересы, как мне кажется, стали доминирующими. Гавана на глазах у Вашингтона вдруг стала «красной», вышла из-под контроля и, что самое главное, представила всему Западному полушарию, считавшемуся американской вотчиной, новую модель революционного развития. Именно этого Вашингтон не мог простить Кубе. И вот как раз этот своеобразный переход от одной группы интересов к другой, от чисто экономических к политическим, обусловил тот глубокий международный кризис, который у нас принято называть Карибским.
Под самый занавес первой сессии конференции в Гаване слово для короткого выступления получил и второй член нашей делегации Г. М. Корниенко.
