По этой истории хорошо видно, в каком обществе Визенталь в Линце вращался. Среди его знакомых были всякого рода темные личности и авантюристы, которым было что скрывать, жулики, замышлявшие разного рода грязные делишки и интриги, а также секретные агенты, обладавшие чересчур богатым воображением. Они встречались в одних и тех же кафе, сидели в одних и тех же барах, все друг о друге сплетничали и все друг за другом шпионили. Однако все они были скорее дилетантами и фантазерами, чем профессиональными разведчиками.
Один из линцких знакомых Визенталя, полицейский Лео Майер, рассказал ему однажды о подпольной сети изготовителей фальшивых документов, помогавшей нацистским преступникам изменить имя и сбежать за границу. По словам Майера, штабом этой организации служило одно из кафе в Линце. Визенталь в это кафе зашел, но ничего подозрительного там не обнаружил. Однако через какое-то время полиция устроила там облаву и арестовала человека, у которого было при себе несколько фальшивых удостоверений. Его звали Йозеф Урбан, и он был одним из главных представителей Эйхмана в Будапеште. По словам Визенталя, ему разрешили присутствовать на допросах Урбана, и тот, помимо всего прочего, рассказал, что одним из его тайных агентов в Будапеште был Режё Кастнер. Визенталь написал Кастнеру и попросил разъяснений, но ответа не получил.
Через два дня после ареста Урбана в полицию Линца явились американские агенты и забрали его с собой, но тут же отпустили. Один из них объяснил австрийцам, что Урбан руководил сетью агентов, поставлявших информацию о событиях и обстановке в Советском Союзе.
Майер видел Урбана в городе почти каждый день. Несмотря на то что тот был нацистским преступником и изготовителем фальшивых документов, помогавшим другим нацистам сбежать, он как ни в чем не бывало расхаживал по городу, и это выводило Майера из себя. Он стал следить за теми, кто работал на Урбана. Оказалось, что Урбан создал фирму, которая якобы занималась вывозом мусора в советской оккупационной зоне, но на самом деле его работники собирали главным образом бумажки. Эти бумажки они привозили Урбану домой, он их разбирал и, если, скажем, находил письмо какой-нибудь женщины, рассказывавшей мужу о своей работе на новом тракторном заводе, докладывал американцам, что, по сообщению его «агентов», в Советском Союзе строится новый танковый завод, за что его хозяева исправно платили ему долларами. Майер не пишет, как именно он про эту аферу узнал, и говорит только, что его начальник, улышав доклад полицейского, улыбнулся в усы и предложил американцам про это не рассказывать.
Визенталь чувствовал себя во всей этой атмосфере как рыба в воде: она хорошо соответствовала его страсти к разного рода секретам и авантюрам.
Однажды он оказался замешан в скандале, связанном со шпионажем в пользу Советского Союза. Главными подозреваемыми были два американских военнослужащих-еврея, Курт Понгер и его зять. В свое время Понгер, будучи следователем на Нюрнбергском процессе, помогал Визенталю собирать информацию об Эйхмане, а в 1948 году брал у него показания относительно его биографии (по-видимому, в связи с приемом на работу в Центральное разведывательное управление США). Они были приятелями и даже строили совместные планы, включая публикацию книги и экспорт в Израиль деревянных домиков для новых репатриантов.
Допрашивался по этому делу также «человек с собакой» из Альтаусзее, Вильгельм Гётль. Он рассказал ЦРУ, что однажды Понгер связался с ним и сообщил, что «Джойнт» («или какая-то другая международная еврейская организация») назначил за голову Эйхмана награду в сумме ста тысяч долларов. Однако Гётль заподозрил, что Понгер вступил с ним в контакт по поручению израильской разведки, и сотрудничать отказался. Согласно одному из отчетов ЦРУ, Визенталь обещал за информацию, которая приведет к поимке Эйхмана, сто тысяч австрийских шиллингов.
Гётля Визенталь, по-видимому, знал, хотя это и отрицал. В начале 60-х годов западногерманский журнал «Штерн» опубликовал о Гётле статью, где говорилось, что тот работал на Визенталя, но Визенталь вчинил журналу иск о клевете, сумел убедить суд, что с Гётлем не знаком, и выиграл процесс. Тем не менее в записанном на магнитофонную пленку разговоре со своим биографом Геллой Пик он признался, что Гётля знал.
Гётль же, в свою очередь, знал барона Генриха Маста, а тот был знаком с Понгером. Узнав об аресте Понгера и его зятя, Маст написал Гётлю: «А я-то всегда думал, что они работают на израильскую разведку».
В одном из документов ЦРУ того времени говорится (причем как о чем-то само собой разумеющемся и всем известном), что Визенталь – израильский агент.
В 1955 году ЦРУ получило отчет от безымянного информатора, сообщавшего, что ему предложили участвовать в похищении известного военного преступника – «некоего Адольфа Эйхмана» – с целью передачи его Израилю и что Эйхман был найден, арестован и передан Визенталю, после чего тот арендовал самолет, на котором Эйхмана и доставили в Израиль. Причем, по словам информатора, операция была очень изощренной: официально самолет летел не в Израиль, а в какую-то другую страну Ближнего Востока, но прежде чем туда проследовать, сел в Израиле, высадил Эйхмана и лишь потом отправился в пункт назначения. При этом о посадке в Израиле экипаж самолета никому не сообщил и «получил за свое молчание большие деньги». Израиль, продолжал информатор уже в будущем времени, сначала объявит, что ему стало известно, будто Эйхман служит офицером в одной из арабских армий, а еще через полгода заявит, что Эйхман захвачен в плен: тем самым будет замаскирован тот факт, что его похитили в Европе. Также информатор докладывал, что за свое участие в операции получил гонорар и что Визенталь пообещал ему к тому же щедрую надбавку.
Через без малого два месяца в ЦРУ догадались, что этот отчет – не более чем розыгрыш, а информатор признался, что речь шла не о какой-то осуществленной операции, а всего лишь о плане.
Учитывая всю эту разветвленную систему связей и взаимоотношений, нельзя исключить существование какой-то причины, побудившей Маста рассказать Визенталю, что Эйхман находился в Аргентине.
Как бы там ни было, но факт остается фактом: 24 марта 1953 года Визенталь написал израильскому консулу, что Эйхман проживает возле Буэнос-Айреса и поддерживает отношения с некоторыми обитателями расположенного в городе немецкого поселка. Это, по словам Визенталя, подтверждало информацию Валентина Тары. Еще через четыре недели он снова написал консулу и сообщил, что, как ему стало известно, во время облавы на неонацистов в ФРГ найдена переписка с Эйхманом, тоже указывающая на то, что тот находится в Аргентине.
