— Они полагают, что тот, кто продержался у них больше недели, — что–то вроде феномена, — ворчал Кен Хартли, который, уйдя из «Thunderbeats» Престона, на самом деле провел с «The Hurricanes» более пяти месяцев.
Хуже бесконечной смены барабанщиков было то, что сразу после ухода Старра, которому пришлось отчитаться о своих доходах в группе, налоговая полиция села на хвост Сторму и «The Hurricanes». Тем не менее именно Ринго, которого мучили угрызения совести за столь внезапный побег, спас группу от неминуемой расправы, оплатил все налоги и, после нескольких кружек пива в Blue Angel, согласился на предложение Брайана Эпштейна убедить импресарио «The Beatles» подписать с ними контракт и устроить группе Сторма пятнадцатичасовой сеанс звукозаписи в Лондоне.
Поскольку Брайан впервые занимался продюси–рованием пластинки, он всецело положился на мнение звукорежиссера, в то время как Рори и «The Hurricanes» увековечивали «Ubanghi Stomp», «I'll Be There» Бобби Дарина (тогда она была очень популярной в лондонских клубах) и еще парочку вещей, которые компания Parlophone — с подачи Эпштейна — должна была выпустить в конце 1964 года. Педантичный Брайан еще час продержал Рори в студии, заставляя его перепевать каденцию в «Since You Broke My Heart» группы «Everly Brothers» 1960 года, пока не остался ею вполне доволен. На первой стороне этого сингла была записана «псевдолатинская» кавер–версия «America» Леонарда Бернстайна (из мюзикла West Side Story — «Вестсайдская история»), которой Сторм увлекся, находясь с группой в Испании. По его настоянию «мы слегка сократили ее, добавили своих слов, и вещица получилась просто супер!». В общем и целом она действительно была неплохой, и, несмотря на то что большинство продаж этого сингла (надо сказать, довольно скромных) осуществлялось в верноподданном Ливерпуле, постоянное упоминание в прессе о дружеской связи «The Hurricanes» и «The Beatles» поставило их в то же положение, в котором оказалась новая команда Пита Беста: на них посыпалась куча предложений о гастролях, от Ливерпуля вплоть до самого Свингующего Лондона — но, увы, не дальше. В записи «America» приняли участие в качестве бэк–вокалистов друзья и родственники Рори — кроме Уолли, участвовали Ринго Старр, Айрис Колдуэлл и ее муж, Шейн Фентон, с которым они вместе работали в одном вокально–танцевальном проекте. Отчаянно сопротивляясь всеобщему буму по поводу рок–групп, Фентон надолго покинул мэйнстрим поп–музыки, отклонив предложение Эпштейна стать его менеджером. Будучи задействованным в управленческой сфере поп–индустрии, он оказал существенную поддержку нескольким группам, в том числе и «The Hollies», которые переманили к себе их старого барабанщика Бобби Эллиотта. Так же как и Фентон, Пол Рэйвен (впоследствии Гэри Глиттер) ушел с музыкальной арены и устроился менеджером в Ready, Steady, Go!, мотивировав это тем, что «…так сложились обстоятельства, что я не имел никакой ценности как исполнитель. «The Beatles» перевернули шоу–бизнес с ног на голову. Я не мог быть частью группы, к тому же я не был северянином; шансов стать звездой у меня было не больше, чем у какой–нибудь дворняжки с помойки».
Клифф Ричард, которого в Mersey Beat назвали «старым пнем», снисходительно улыбался на все подобные выпады, а сам упорно продолжал заниматься пантомимой и еще глубже ушел в евангелизм, в то время как Адам Фэйт сменил мягкое пиццикато струнных на лязг электрогитар и грохот барабанов. Билли Фьюэри, посвятив себя кабаре, с удовольствием обнаружил, что, в отличие от невозмутимых жительниц Лондона, ливерпульские девушки с воодушевлением вопили во время его шоу, хотя на одном из последних концертов в Liverpool Empire несколько женских криков было адресовано «The Beatles», которые инкогнито пробрались в зал и так же незаметно пытались оттуда выскользнуть, когда одна из девушек узнала их и завизжала от восторга, в результате чего их чуть не раздавила толпа поклонников. Ребята со всех ног устремились к выходу, пытаясь по мере возможности сохранять спокойный вид; вероятно, в тот момент самой любимой шуткой Ринго было «Да, я ходил в школу с Билли Фьюэри, только вот не помню точно, какого числа».
Фьюэри в то время жил за углом студии на Эбби–роуд, на Кавендиш–авеню. Первым официальным лондонским адресом Пола Маккартни стал дом номер семь по Кавендиш–авеню, после того как общественность узнала о его помолвке с актрисой Джейн Эшер на Уимпол–стрит. Чета Леннонов снимала комнату на Кромвелл–роуд, а Эпштейн поселился в новом многоквартирном доме недалеко от Гайд–парка, откуда было рукой подать до Вест–Энда с его ночными клубами — «The Beatles» посчитали, что оставаться в Ливерпуле — сомнительная экономия средств, при том что их основная работа в студии и на радио проходила в двухстах милях к югу. Элси уже как–то жаловалась в печати: «Я не могу видеть моего маленького Ричи так часто, как мне бы этого хотелось», но, несмотря на все протесты матери, Ринго уехал из Ливерпуля и поселился в маленьком отеле недалеко от первого лондонского офиса NEMS, в начале Шефтсбери–авеню. Подыскивая себе какое–нибудь более постоянное жилье, он познакомился с застройщиком Роджером Шайнзом, и уже к началу 1964 года Ринго и Джордж жили в квартире, которая располагалась прямо под апартаментами Эпштейна в Уэддон–хаус, Уилльям–мьюз.
Первое время Старр мог себе позволить «ходить по Лондону как самый простой парень. Если ты ведешь себя разумно и планируешь, куда пойти, то все у тебя будет в порядке». В солнечных очках, матерчатой кепке и неопределенного цвета пальто, ссутуленный и прихрамывающий на одну ногу, Ринго предпринимал путешествие аж до Саутенда, чтобы попасть на концерт «Everly Brothers» (где, среди прочих разогревающих команд, были и «Rolling Stones»), но «The Beatles» не потребовалось никакой маскировки, когда они отправились в холодный подвальный джазовый клуб Ронни Скотта в Сохо, чтобы послушать слепого мультиинструменталиста Роланда Керка. К тому времени ребята давно уже стали полуночниками. После весьма позднего завтрака (а он начинался часа в четыре пополудни), состоявшего из кукурузных хлопьев с молоком, они отправлялись в рейд по клубам вроде Cromwellian, Bag О'Nails в стороне от Карнаби–стрит, Speakeasy или закрытого Scotch of St. James недалеко от Букингемского дворца. Ринго больше всего пришелся по душе прохладный и уютный Ad–Lib, располагавшийся радом с Лесестер–сквер, но его часто видели на тусовках поп–звезд, куда допускались только «свои люди», где цены были слишком высокими для рядового лондонца, освещение не уступало танцплощадкам Батлина и куда не пускали фотографов.
