Параллельно «троице» — Амбарцумяну, Козыреву и Еропкину — на физическом факультете появились другие, не менее озорные их ровесники, практиковавшиеся в Ленинградском физико-техническом институте: Г. А. Гамов[79], М. П. Бронштейн, Д. Д. Иваненко, Л. Д. Ландау[80]. Физики и астрофизики быстро «нашли» друг друга. Физики, в особенности Гамов и Бронштейн, серьёзно увлекались зарождающейся теоретической астрофизикой и часто посещали Пулковский астрофизический семинар, где на высоком уровне обсуждались современные проблемы теоретической физики и астрофизики.
С Амбарцумяном особенно тесно сблизились Бронштейн и Иваненко. Амбарцумян, Козырев и Бронштейн решили развлечься, издавая рукописный сатирический журнал, где собирались осмеивать в основном научную братию. Сначала они назвали его «Астрокабический журнал» (от «астрономического кабинета» университета), затем его переименовали в «Астрокомический». «Творили» коллективно. Но особой изобретательностью отличался Бронштейн. Вот одно из его стихотворений, восстановленное по памяти Амбарцумяном:
Будь выше порицаний и похвал,
Будь маяком, светящим нам из мрака,
Тринадцатым созвездьем Зодиака
Сияй, «Астрокабический журнал».
Пускай тираж твой смехотворно мал,
Ты высшего был удостоен знака,
С усердием, достойным маниака,
Сам Костинский тебя переписал.
Судьба твоя была необычайна,
С младенчества тебя скрывала тайна.
Никто не знает, кто твои творцы,
Кто сторожа твоих святых преддверий,
Они хранят молчанье, как жрецы
Ужасных дионисовых мистерий.
Сохранившееся до сегодняшнего дня «журнальное» двустишие самого Амбарцумяна изобличает скучные лекции по астрономии:
Дохнут мухи, скука свинская,
На первой парте сидит Сытинская…
Университетских преподавателей, которые не занимались наукой, а из года в год читали заученные, скучные лекции, преследовал широко распространившийся стишок:
…И коли вылетят мозги,
Не будь обижен иль сконфужен.
Ты будешь лекции читать,
А мозг для этого не нужен.
Но веселью молодых людей наступил конец. К концу аспирантуры Виктор Амазаспович был необычайно перегружен. Кроме интенсивной работы над проблемами теоретической астрофизики, он должен был заботиться и о материальном положении семьи. Вместе с Козыревым они начали читать лекции по математике в технических вузах. Вначале преподавали в автодорожном институте, а затем в институте инженеров путей сообщения. Получив право пользования бесплатным железнодорожным билетом, они, по инициативе Козырева, совершили прекрасное путешествие на Дальний Восток.
В течение одного 1931 года Амбарцумян работал учёным секретарём Пулковской обсерватории. С этого времени он одновременно начал читать лекции в университете по курсу «астрофизика и теоретическая астрофизика». Изложение астрофизики он стремился увязать с современной теоретической физикой, в частности, с результатами квантовой механики. Впервые в университете для астрономов старших курсов он начал читать также спецкурс по теоретической физике. А в 1934 году впервые в СССР Амбарцумян создал школу астрофизиков-теоретиков — кафедру астрофизики ЛГУ, стал её заведующим и получил степень доктора наук без защиты диссертации.
«Пулковское дело»В те годы, когда Амбарцумян был аспирантом у Белопольского, а затем начал работать в обсерватории, в Пулкове началась директорская чехарда.
В 1930 году истекал срок пребывания в должности директора обсерватории А. А. Иванова. После того как в верхах было принято решение, что директоров будут назначать, в обсерватории появился первый назначенный директор — Д. Д. Дрозд. Обозвали его «красным директором». Его неудачное руководство длилось два с половиной года, и он был уволен по ходатайству совета астрономов. В 1933 году директором Пулковской обсерватории стал вполне образованный астрофизик Б. П. Герасимович, отличавшийся и организаторскими способностями. Под его редакцией вышел составленный коллективом авторов (В. А. Амбарцумян, И. А. Балановский, А. А. Белопольский, С. К. Костинский, Б. П. Герасимович и др.) превосходный двухтомный «Курс астрофизики и звёздной астрономии». Однако Герасимович не сумел установить контакт с известной «троицей», и в Пулкове сложилась конфликтная ситуация, которая кончилась позже трагически для Козырева, Еропкина и самого Герасимовича.
Тем временем Козырев и Еропкин продолжали плодотворно работать в Пулкове и не теряли научных контактов с Амбарцумяном.
Еропкин совместно с Козыревым, блестяще овладев у Белопольского тонкостями спектрального анализа, взялись за решение сложных геофизических проблем, имеющих народно-хозяйственное и оборонное значение. Они опубликовали две значительные статьи, содержащие результаты экспедиционных работ по исследованию спектральным методом полярных сияний, свечения ночного неба и зодиакального света. При интерпретации наблюдений земной атмосферы ими была применена астрофизическая теория лучевого равновесия. Эти работы рассматривались в те годы как весьма актуальные, они дополняли общий комплекс геофизических атмосферных исследований, предпринятых советскими учёными. Однако инициатива пулковских астрофизиков не нашла поддержки у директора обсерватории Герасимовича, что причинило много неприятностей и молодым астрономам, и директору. Конфликтная ситуация усугублялась.
События развёртывались следующим образом. В мае 1934 года умер академик А. А. Белопольский, высоко ценивший деятельность Д. И. Еропкина как научного работника и учёного секретаря КИСО[81], находящейся в подчинении Отделения математических и естественных наук АН СССР. Герасимович добился перевода работ названной комиссии в ведение ГАО и стал её полноправным руководителем. Таким образом, Еропкин и Козырев оказались полностью во власти директора Пулковской обсерватории. «Троица» к тому времени распалась, и критика с их стороны в адрес директора поутихла. Правда, Еропкин, оставаясь учёным секретарём КИСО, настоятельно предлагал включить в план ГАО тему по исследованию земной атмосферы. Руководитель обсерватории, Герасимович, признавая «важность этой темы для народного хозяйства и обороны страны», всё же противился включению её в исследовательский план ГАО, как не соответствующей профилю учреждения. Формально Герасимович был прав, но страдала важная для страны исследовательская работа, которая могла вестись успешно только опытными учёными Козыревым и Еропкиным. Герасимович пытался получить из Академии наук дополнительное финансирование для проведения этих работ, но его запрос насчёт дополнительного ассигнования по геофизической тематике ГАО оставался без ответа.
