Елена открыла глаза. Агарди, весь в поту, лежал рядом с ней, откинувшись на подушку и раскинув в стороны руки. Он тяжело дышал, словно переводя дух после долгого бега, и показался Елене каким-то беззащитным. Зрелище ее не впечатлило, но и не оттолкнуло. Она все еще находилась под чарами картины, увиденной с закрытыми глазами. Реальность не пересекалась с ее иллюзиями.
Однако быть рядом с Агарди ей нравилось. Все дни они проводили вместе: ездили по стране, посещали светские мероприятия, навещали вновь приобретенных знакомых, иногда гуляли по лесу, лежали, как простые крестьяне на траве или в стоге сена, смотрели в небо и вели разговоры о силе природы. Но вечерам, несколько раз в неделю, Агарди был занят в Венской опере, а Елена аплодировала ему из зала.
Первое время великий оперный бас просто боготворил свою возлюбленную, испытывая небывалый прилив сил. Ему все нравилось в Елене, даже ее строптивый характер и увлечение магией, что добавляло некоторую таинственность их отношениям. Он считал ее редким сокровищем, дарованным ему небом. Как в юные годы, Агарди вновь овладела радость победителя оттого, что он сумел завоевать такую необыкновенную молодую девушку. Он – зрелый, опытный мужчина – имел возможность держать в объятиях, чувствовать молодое, нежное тело, мог наслаждаться им, любить и боготворить! Это было настоящее счастье! О чем еще можно мечтать!
Все его эмоции были выражены только восклицательными знаками. Они кружили ему голову, подчиняли и уводили от действительности в мир, который создан только для них двоих.
Как честный человек, Агарди не хотел иметь секретов от своей подруги и пытался сделать так, чтобы она поняла, с кем находится рядом и чем рискует. Он подробно изложил всю историю своей жизни, похожую на большой запутанный клубок разноцветных ниток. Клубок состоял из политики, заговоров, борьбы, театра, предательства друзей и любимых, светских развлечений, взлетов, падений, разочарований, получения громадного наследства, полного разорения, опасных встреч, тяжелых утрат, преследований и неудовлетворенных желаний. Он рассказывал о себе прямо и откровенно, все как есть. Зачем? Скорее всего, ему надо было высказаться. Ведь не все можно доверить священникам, которых он, по непонятной причине, терпеть не мог. Елене он не просто доверял, он очень хотел, чтобы она им гордилась. Со всеми своими достоинствами и недостатками Агарди в душе был борец, непримиримый, уверенный в своей правоте, беспощадный к врагам, щедрый к друзьям, с женщинами – нежный и любящий, иногда резкий, но в то же время трогательно мягкий. Одним словом – разный.
Порой политика его так далеко заводила, что дело доходило в лучшем случае до драки, а в худшем – до ареста и даже до тюрьмы. Именно поэтому идиллия его сказочной жизни с Еленой длилась в Вене совсем недолго. В один прекрасный день случилось непредвиденное. На оперного баса, что называется, «нашло». Об этом его состоянии вспоминали так: «В нем разгорелись чувства политического протеста, вылившиеся в публичную религиозно-патриотическую речь. Агарди Митрович набрался смелости и прямо со сцены оскорбил самого папу. Журналисты быстро принялись раздувать искры скандала и воспламенили огонь до такой степени, что пожар принял опасный политический оборот. Ситуация стала угрожать господину Митровичу виселицей, тем более что его противники и австрийские чиновники намеревались со всей решительностью довести дело до логического конца».
Елена, почувствовав, как сгущаются тучи над головой ее героя, сначала бросилась за помощью к адвокатам, но потом, поразмыслив, решила заглянуть в «комнату желаний».
Когда комната появилась в ее сознании, Елена написала на ее стене почти революционный лозунг, состоящий из трех слов: «Свободу Агарди Митровичу!» Буквы засветились и выпустили из себя шлейф мигающих светлячков, кружившихся в вихре танца. Потом огоньки перелетели на другую стену комнаты и сложились в слова: «Ты должна уехать». Она обрадовалась. Тайные силы, судя по надписи, выдвигали условие, но должны были помочь. Елена взяла в руки один огонек и выпустила его в небо.
Комната исчезла из ее сознания, но засветился образ графини Киселевой, что, скорее всего, означало: «Все зависит от нее».
Елена опять бросилась к своей приятельнице, слезно умоляя о помощи. Несмотря на опасность, графиня начала тонкую политическую игру в высшем свете и, пытаясь выйти на нужных людей, привлекла своего влиятельного мужа. Она сделала невозможное: благодаря ее усилиям, уму и настойчивости дело было представлено в суде в должном свете, и в самый последний момент господину Митровичу был вынесен оправдательный приговор. Его буквально вытащили из петли и отпустили на свободу.
Теперь Агарди был по-настоящему счастлив! Чудо своего спасения он приписывал исключительно Елене. Ощутив очередной раз вкус борьбы и приключений, граничащих со смертельным риском, он внутренне считал себя героем, к ногам которого припала его необыкновенная поклонница! Ему казалось, что стремление вытащить его из петли отразило подлинные чувства Елены. Ведь только очень любящая женщина могла ходить, просить, унижаться перед властями и так радоваться его освобождению! Он был не в состоянии словами передать свою благодарность, поэтому просто предложил разделить с ним его судьбу. Правда, был момент, который его несколько озадачивал. В минуты близости Агарди всегда ощущал как бы присутствие кого-то третьего, кто стоял между ними. Тогда Елена ему не принадлежала, казалась отсутствующей, далекой. Агарди начинал ревновать. К кому, он не знал, но ревновал, искал причину, но не находил. Пытался копаться в себе, обнаруживая только одну причину, которую невозможно было исправить – возраст. Поразмыслив, он предположил, что, вероятно, то, что он считает нормой в его солидные пятьдесят, совершенно по-другому видится в ее ветреные двадцать. Он пришел к выводу: следует принимать подарки судьбы такими, какие они есть.
Елена, выслушав предложение руки и сердца, не возражала. Она была уверена, что ее брак с генералом Блаватским уже давно признан фиктивным, а если нет, то рано или поздно это произойдет. Бумаг о разводе она не получала, но и других известий от своего мужа не имела. Агарди в тот момент тоже был женат, но пребывал в уверенности, что получит развод без особых проблем, так как у них с женой не было детей, а бесплодие – веский аргумент для развода даже для Римской церкви.
От радости новоиспеченный жених написал дедушке Елены письмо с предложением руки и сердца его внучке, а также с объяснениями в своих пылких чувствах, гордо подписавшись – «ваш внук». Однако «внук» ответа так и не дождался. Елена тоже ждала ответа от дедушки, ведь она до сих пор переживала, что обидела деда, бросив в Керчи прислугу и не доехав до Одессы. Тогда, чтобы спастись от преследований мужа и его гвардии джигитов, ее снарядили в дорогу, дав все необходимое – деньги, транспорт и людей. Она же поступила по-своему. Теперь молчаливый отказ дедушки свидетельствовал о том, что родня не одобряет ее действий, избранника, не разделяет ее радость. Печально!
