Пока я беззаботно вживаюсь в эту счастливую роль, Виктория за кулисами готовится к своему эффектному выходу на сцену. В одной из комнат, приспособленных под раздевалку и гримерную для участвующих в вечеринке нанятых моделей, стриптизерш и музыкантов, она щедро поливает чехлы от фраков и наспех брошенную одежду дорогим односолодовым виски. Как только Виктория подносит зажигалку к разлитой жидкости, счастливые обитатели диснейленда, присутствующие на празднике, оказываются в западне, потому что комната-раздевалка находится как раз на пути к выходу из здания. Огонь мгновенно растекается по висящим на спинках стульев, вешалках и лежащим на полу вещам. Полюбовавшись этим гипнотическим зрелищем, Виктория выходит из комнаты и осторожно закрывает за собой дверь. Чтобы устроить настоящую охоту, Виктория, как профессиональный загонщик, перемещается к одному из баров, работающих рядом с оркестром, чтобы замкнуть огненное кольцо вокруг своей жертвы. Хороший бар – это настоящий пороховой погреб. Пятидесятиградусный ямайский ром горит лучше бензина. Текила, водка, самбука, виски легко образуют смесь, схожую с напалмом. Для того чтобы устроить ад в каком-нибудь клубе, достаточно случайно разлить любой крепкий напиток рядом с источником пламени. Свечой или спиртовой горелкой, которая находится здесь же рядом, согревая каких-нибудь приготовленных в вине перепелок, лежащих в серебристом саркофаге из пищевой нержавеющей стали.
Когда спиртовое пламя растекается по столу со стоящими на нем многочисленными подогреваемыми блюдами и стекает на пол, это вначале воспринимается как увлекательное шоу. Что-то вроде фейерверка. Те, кто находится рядом, издают сдавленный звук, обозначающий крайнюю степень восхищения, после чего замирают, очарованные открывающимся зрелищем. Через несколько секунд те, кто находится дальше от места действия, замечают нечто поразительное и начинают восторженно орать: «Смотрите! Вот туда! Огонь! Вааауууу!» И только через минуту, когда синий ручеек холодного пламени уже превращается в настоящее море горячего огня, который охватывает скатерти, салфетки, шторы, удивление сменяется животным ужасом и невероятной паникой.
Вероятно, к этому моменту кто-то из секьюрити уже замечает дым, выползающий из-под закрытой двери на мраморную лестницу, в курительную комнату и просторный холл. И, открыв дверь, обнаруживает, что огонь в комнате уже взялся за дубовые стенные панели, дорогую обивку стен и стащенные туда стулья, кресла и диваны…
Выскакивающие в холл перед лестницей гости натыкаются на густую стену дыма, сквозь который вырывается огонь, и устремляются обратно в залы с уставленными едой столами, все еще играющими музыкантами и полуголыми моделями, продолжающими развлекать нефтяных королей, медных королей, макаронных королей, королей порно и других самопровозглашенных монархов диснейленда.
Но паника как огонь: разгоревшись, она начинает пожирать всех вокруг. И вот уже шикарная вечеринка похожа на объятый огнем цирк, где в запертом вольере с дикими воплями мечутся обезьяны, сбивая друг друга и пытаясь расшатать прутья клетки. Особое сходство с цирком ситуации придают маленькие ухоженные собачки разных пород, сидящие на руках у ополоумевших ухоженных женщин. Они (собачки, а не женщины) заливаются пронзительным лаем и подвывают на все лады, чувствуя разгуливающую рядом смерть.
Ситуацией владеют только попавшие на золотую вечеринку светские репортеры глянцевых журналов, а также секретарши и жены личных шоферов королей и их приближенных, сумевшие разжиться приглашениями. Моментально сориентировавшись в обстановке, они начинают набивать сумки и карманы всем, что попадается под руку, начиная от бутылок с дорогими напитками, заканчивая столовыми приборами и оставленными в панике дамскими сумочками. Наблюдая за тем, как известный современный художник ползает под столом, пытаясь подобрать выпавший у кого-то из рук телефонVertu, я думаю о том, что все находящиеся в зале вполне заслуживают того, чтобы быть сожженными заживо.
Особенно комично смотрятся макаронные и прочие короли, которые с растерянным видом крутят головами, видимо в поисках какого-то отдельного спасательного VIP-трапа, который должны им подать для выхода из этого с каждой минутой теряющего свою респектабельность дома. Или кто-то все еще думает, что это часть развлекательной программы – новое эксклюзивное огненное шоу, придуманное специально для того, чтобы расшевелить гормоны перед предстоящей длинной ночью в компании разодетых в брендованные шмотки школьниц? По лицам присутствующих я вижу, что это предположение все еще вертится в голове у многих. Ведь каждый из них всерьез считает, что все происходящее здесь придумано только для него, чтобы разогнать его вечную скуку и порадовать новыми ощущениями перекормленные органы восприятия.
Впечатление грандиозного праздничного шоу портят только похоронного вида телохранители, обеспокоенно снующие по залу в поисках своих дорогостоящих подопечных. Они держат руки за обшлагами темных пиджаков, там, где у них висит оружие. Оно может понадобиться им очень скоро, потому что по мере того, как огонь охватывает все новые площади, поведение участников вечеринки становится все более агрессивным. И вот уже я вижу, как, сбивая и давя друг друга, группа luxury-обитателей диснейленда в разодранных платьях из новых коллекций и в висящих, как удавки, галстуках, болтающихся поверх перепачканных рубах, несется через анфиладу комнат в поисках черной лестницы. Должна же быть черная лестница в старинном особняке! (Потому что только в наш просвещенный век прислуге великодушно разрешили с гордым и презрительным видом входить в господские дома через парадные подъезды со стоящими возле них швейцарами и охраной.)
Все происходящее вызывает у меня какое-то радостное возбуждение. Возможно, это продолжает действовать принятый с утра траницилпромин, вступивший во взаимодействие с выпитым шампанским.
Похоронного вида телохранители отодвигают нас с Сашей в какой-то, по их мнению, безопасный угол рядом с остатками бара и подиумом, на котором играли музыканты. Здесь уже выжженная земля, политая газировкой, воняющая тлеющей свалкой и усыпанная осколками и каким-то черным месивом.
В этом разворошенном luxury-муравейнике, где тяжелый едкий воздух дрожит от напряжения, криков, звона бьющейся посуды и топота сотен ног, я не успеваю заметить, как Виктория оказывается за моей спиной с пистолетом в руке. Я поворачиваюсь к ней лицом только тогда, когда телохранитель Саши, привычно стреляющий глазами по сторонам, вдруг резко разворачивается, вытащив из-за пазухи пистолет. Инстинктивно обернувшись назад, я вижу направленное на меня темное дуло в руке Виктории, одетой как настоящая бешеная сука.
В следующий миг все происходит как в фильме, когда хотят показать какой-нибудь кульминационный момент, после которого напряженные зрители должны содрогнуться в эмоциональном оргазме. Время вдруг исчезает вместе со звуками. Я как будто зависаю между кадрами кинопленки и вижу сразу все происходящее. Смотрящую на меня темноту ствола. Руку телохранителя рядом с собой. Разинутый рот бегущей мимо модели с черной гнилой дыркой в одном из коренных зубов. Людей, пытающихся выбраться в одно из открытых окон, отталкивающих и бьющих друг друга. Догорающую штору, которая опадает на пол черными тлеющими кусками. Человека, лежащего на полу, видимо без сознания, и молодого парня, снимающего с него золотые часы под видом оказания первой помощи. Огонь, беззвучно танцующий где-то в холле второго этажа. Раскатившийся по полу фальшивый жемчуг. Растоптанную еду. Двух накрашенных старух, вырывающих друг у друга серебряное блюдо. Забившегося под стол немолодого плешивого музыканта, стоящего на коленях и прижимающего к груди скрипку так, как будто это маленький ребенок, которого он закрывает своим телом.
Потом я слышу хлопок, и все вдруг начинает двигаться, сыпаться и меняться, как стеклышки в калейдоскопе. По всей видимости, одно из этих острых разноцветных стеклышек впилось мне в плечо и пульсирует там горячей острой точкой. И я тоже вместе с этими цветными стеклышками вдруг лечу куда-то вниз, переворачиваясь в крутящейся трубе калейдоскопа. Уже в полете я слышу еще один хлопок. И вижу, как где-то рядом с тем местом, где стояли я и Саша, образовалась куча мала, в которой кого-то бьют, оттаскивают, придавливают к полу… Я сразу глохну от множества звуков.
