Имея в виду, что все наши новые городские думы будут держаться открытого обсуждения дел, какого держится Московская, мы думаем, что они могли бы быть с пользой избраны центральными местами для предварительного обсуждения проектов разных уставов, касающихся городского населения. Немного можно найти уставов, которые так или иначе не касались бы городских интересов; под городскими интересами мы разумеем не только интересы кассы городских доходов, но и интересы обывателей. Цель думы, мы полагаем, состоит не в том только, чтобы увеличивать доходы этой кассы и расходовать их, но и сберегать те силы и источники, с которых собирают эти доходы, — а следовательно, заботиться об интересах жителей, гимназия, устраиваемая на казенные деньги, конечно, не имеет никакого отношения по существующему порядку к думе, но в гимназию жители города будут платить деньги за обучение своих детей. Потому, чтобы деньги не платить даром, что бесполезно для местных потребностей, дума может войти в рассмотрение и соображение: какого рода, с каким курсом наук требуется ей гимназия? И при прениях об этом предмете, возбужденных в думе, вопрос о реальном и классическом образовании получит надлежащую почву и не будет казаться таким пустым, каким он является теперь в литературе. Точно так же и вопрос о готтентотских школах, возбужденный «Днем», найдет себе тогда действительный жизненный ответ. Вопросы почтовые еще более близки интересам городских жителей. И полезно бы было, чтоб при всех преобразованиях по этой части принимались в соображение отзывы и замечания городских жителей, а для этого опять лучшее место была бы дума. Одним словом, если какие-нибудь ведомства администрации пожелают призвать к участию в предполагаемых ими преобразованиях городское общество, то кроме придания этим проектам гласности путем печати самым верным средством для этого будет передача этих проектов на предварительное рассмотрение дум, поставленных так, как поставлена дума Московская. Тогда проекты действительно сделаются известны значительному числу общества и вызовут с его стороны ответы, которые будут соображены и разработаны в думе. Конечно, каждая дума будет рассматривать проект лишь настолько, насколько он касается интересов ее города. Но это ничего. Во-первых, большая часть вопросов, излагаемых разными уставами, такого рода, что имеют характер общий для всей России. Что не годится для одного города, то не может годиться и для другого. Во-вторых, предполагая, что у нас долго не учредятся в городах думы с новым устройством и что проекты уставов будут рассматриваться только в думах Петербургской и Московской, мы все-таки думаем, что знать по частным вопросам и мнения двух этих дум будет дело вовсе не липшее. Все-таки это будет реальная почва, держась за которую можно ближе подойти к действительности и относительно других городов.
К этой мысли о предварительном рассмотрении проектов уставов, касающихся городских интересов, в думе склоняется и приведенная нами заметка г. Погодина по требованию самой сути дела. Составляется проект по преобразованию полиции. Никакое учреждение не имеет столько отношений ни к Думе, ни к городским жителям, как полиция. Следовательно, тот или другой устав будет иметь полиция — это для Думы вопрос первой важности. Из Думы для участия в составлении проекта приглашены два депутата, и депутаты компетентные. Но г. Погодин весьма основательно доказывает, что этого мало. Он говорит, что необходимо к участию в составлении проекта устава о полиции привлечь всю Думу таким образом, чтобы депутаты, выслушав все рассуждения и заявления Думы по предмету благоустройства полиции, шли с этим запасом в комитет о ее устройстве, а оттуда, т. е. из комитета, приносили бы в Думу сведения о заявлениях и трудах его, так чтобы Дума в случае нужды могла представить свои просьбы, о чем будет надобность. На делаемое нами предположение о передаче в думы проектов преобразований, касающихся городских интересов, нам могут возразить: будут ли все думы так удачно составляться, как составлена в настоящее время дума Московская? Будет ли им возможность при-обресть во всех местностях обширного отечества нашего то положение, которым пользуется последняя? Во всех ли городах найдется достаточное число людей в думах, которые могли бы рассуждать по предметам различных управлений? Ведь явятся, пожалуй, и такие думы, которые потребуют основания готтентотских училищ, а то и хуже чего-нибудь? На все сии вопросы можно ответствовать, что думы занимаются предварительным рассмотрением и обсуждением проектов, но права утверждения их не имеют. Следовательно, если найдется какая-нибудь дума, которая потребует готтентотских училищ или чего-нибудь хуже еще, то это сделает она только к своему посрамлению и к вящей славе прогрессивных составителей уставов.
Такое высокое мнение мы имеем о будущем наших новых дум и не скрываем того, что это мнение родилось и созрело в нас под влиянием тех приятных впечатлений, которые производит на нас дума Московская своими разумными действиями.
Таково беспристрастие и самоотвержение петербургской литературы! Я уверен, что ни один московский литератор под угрозой смерти не согласится похвалить какое бы то ни было учреждение в С.-Петербурге, особенно если таковое же учреждение есть и в Москве! Это значило бы в их мнении унизиться до космополитизма, до измены, некоторым образом, бежать до лясу. Московская литература не может иначе говорить о Петербурге, как с пеною у рта. И это не вследствие какого-нибудь временного, мимолетного раздражения, а вследствие строго созданной и глубоко обдуманной теории.
Теория эта состоит в следующем: все человечество распадается на две половины: на человечество западное и человечество восточное. Необходимый признак западного человечества: отсутствие славянства и латинство. Под латинством разумеется, впрочем, не один папизм, но и лютеранизм со всеми его разветвлениями, ибо лютеранизм есть не что иное, как обратная сторона того же папизма (это уж у них так как-то выходит несомненно, читай славянофилов). Необходимый признак восточного человечества — славянство. Между восточным и западным человечеством примирение невозможно и должна идти нескончаемая вражда, пока они оба существуют. Впрочем, западному человечеству, по гнилости основ его, остается жить недолго. Тогда останется и будет процветать одно восточное человечество. Восточное человечество распадается на две неравные части: одну часть составляет Петербург с прилегающими близко к нему городами: Кронштадтом, Петергофом, Царским Селом и т. д., а другую все остальное восточное человечество, во главе которого стоит Москва. Петербург будет существовать дотоле, пока Россия, руководимая Москвою, очистит свое народное сознание от плесени противона-родных воззрений и грехов. И близко уже время, когда это очищение кончится.
