Очень любил Яшин все живое: птиц и зверушек, кузнечиков и муравьишек-тружеников, толстых, похожих на медвежат, в нарядных, черных, ворсистых обновках шмелей и своих домашних пчел, от работы которых зависел урожай на огородах и приусадебных участках и полях.
На Бобришный приходили товарищи из деревни и наезжали друзья поэта, такие как писатель В.И. Белов и Ф.А. Абрамов, друг юности Платоныч – Александр Платонович Пшеничников, учитель из деревни Кожаево. А еще Николай Михайлович Воронин – председатель колхоза «Каменный», тоже один из лучших друзей писателя, главный охотник-следопыт Павел Евгеньевич Сорокин из деревни Плаксино, которая находилась километрах в восьми от Блуднова, и другие.
Александр Яковлевич очень ждал гостей еще и потому, что кто-нибудь из приезжавших приносил с собой свежую почту, газеты, журналы, письма. Вся корреспонденция приходила на имя писателя в Никольске.
Александр Яковлевич считал свой Бобришный местом святым, символом своей малой родины. Здесь все радовало сердце, согревало душу. Даже из окон писательского домика представлялось перед взором как чудо из чудес, но самое обычное: сосновый бор, который называли Чистым. Сосны высокие и прямые, с отливающей бронзой стволами и зелеными вершинами, вместе с встречающимися кое-где белоствольными березами, которые, окружив избу полукружьем, по косогору спускаются вниз, к самой воде. Вода в реке Юг хрустально-чистая, прозрачная. Под окнами в конце поляны, на вершине холма – кустики земляники-ягоды. Рано еще, не пришло время, и белых звездочек цветов земляники не видно. Они появятся чуть позднее. За рекой, на левом берегу, живописная пойма с кустами ивняка, купающего ветви в воде, а наверху – грибные поляны и уходящие вдаль леса, где версты не меряны, медведи не считаны.
Я уже отмечал, что больше всего хозяин бора любил весну. В стихотворении, которое так и называется «Хочу весну», поэт пишет: «… восхищенные руки тяну туда, где цветенье, туда, где свет, и весне моей, к счастью. Хочу весну!»
Даже прилет первой бабочки, обыкновенной пестрой крапивницы, воспринимался как великая радость! А гордые бело-снежные птицы лебеди, с их длинными изогнутыми шеями, пролетающие над рекой или сидящие на водоеме, в речном заливе или реке-старке, озерце, являлись, словно из сказки!
Много других живописных мест и местечек на Бобришном и поблизости от него. И не случайно деревня Блудново. Бобришный Угор, ставший особо почитаемым и любимым не только для гостей, всех, кто сюда приезжает, стал «Святым местом памяти». Потому и создан здесь мемориальный комплексный заказник «Бобришный Угор» – историко-мемориальный музей Александра Яшина. В него входят деревня Блудново с мемориально-этнографическими экспозициями в родительском доме писателя. И вновь построенная банька по-черному и давний уже колодец-«журавль» в центре деревни. Все вызывает несомненный интерес. Каждый посетитель, турист, журналист волен сам определять то, что ему нравится, что кажется интересным. Известный вологодский художник Юрий Воронов был поражен устройством высокого колодца-«журавля», увиденного в центре деревни Блудново, напротив родительского дома Яшина. «Простота крестьянской инженерной мысли и ее эстетика, изначально основанная на применении самого доступного материала – круглого дерева, и, главное, бездонная глубь воды, плещущейся в глубине деревянного сруба, вдохновила его на создание графической картины «Колодец», – читаем в книге Валерия Есипова (культуролога, кандидата наук), Елены Савиной, Валентины Устиновой («Юрий Воронов». Издательство «Белый город». г. Москва, 2007 г.). И далее: «Это был неожиданный ракурс в освещении лирики А. Яшина – поэта. Не цитата, а символический обобщенный образ стал главенствующим средством выражения чувств художника».
Знакомый путь. Деревня. Поле.
По краю поля ряд берез.
Места знакомые до боли,
Места, любимые до слез.
Василий Мишенев.
Последняя деревня по Государевой дороге в нашем районе, граничащем с Костромской областью, – Березово. Свое название-ойконим, скорее всего, она получила от березового леса. Берез в лесных окоемах за этой деревней много.
Березово в те времена ничем не отличалось от других деревень. Встречались добротные, приземистые избы-пятистенки, рубленные из кондового борового леса, с дворами для скотины, колодцами, амбарами, баньками на отшибе. Были избы поменьше, поскромнее, с покатыми тесовыми крышами, окнами, смотревшими на дорогу, и еще ютились, словно притаившись, избенки маленькие с подслеповатыми оконцами, посеревшими от непогоды крышами, покосившимися от времени крылечками. Понятно, что все зависело от благосостояния хозяев. Возле домов всюду росли деревья: черемухи и рябины, липы, березки, иногда яблони.
В Березове, как и везде в деревнях, был колхоз. Назывался «Новый север». Земли на полях – скудные подзолы да супеси. На них высокий урожай не получишь. Еще как-то росла рожь, неприхотливый овес. «Ржица-то и соломы давала побольше, чем яровые, – рассказывала мне знакомая телятница. – Соломка-то тоже нужна. Скотинке под ноги бросить».
Едва кончалась жатва, надо было сдавать зерно государству, рассчитываться по хлебопоставкам, засыпать семена, а на трудодни – что останется. А чего там останется? Самая малость. Выручали приусадебные участки: картошка да овощи, некоторые и ячменя загон-другой сеяли. Коровенок держали. Бычка или телочку на лето пустят, овцы там, поросенок, куры. Тем и жили.
Подспорьем был лес. На много километров вверх по Югу, в сторону Дунилова, тянулись ленточные боры. Ягоды черника, брусника, морошка там росли, встречались и клюквенные болотца. Каждый год какие-нибудь ягоды в изобилии поспевали. И грибов хватало. Сколько их – белых, боровых, рыжиков, масленников, подосиновиков, груздей, появлялось в грибную пору по увалам боров-беломошников, песчаным горушкам, в сыроватых низинках, по деревкам смешанного леса. И как не запасти, не заготовить леснины на долгую и суровую зиму?
Рано просыпалось Березово. Трудолюбивы его жители. Каждый из мужиков умел держать в руках топор, мог сплести лапти или ступни, корзину, сладить другую нужную вещь. Без этого в деревне не проживешь.
В пятьдесят четвертом, после службы в армии, я поступил на работу в редакцию газеты «Авангард». В конце июля вызвал меня заместитель редактора Л.Я. Барболин и сказал:
– Поезжай в Пермасские колхозы.
Все разложил по полочкам: где побывать, куда сходить, с кем встретиться, о чем написать. Главное – готовы ли колхозы к уборке урожая?
