В этом месте Браун выдвигает аргумент о борьбе против Гитлера, с тем чтобы предотвратить его нападение на СССР. Их диалог завершается следующим образом:
«Альтман. Да, компаньеро Браун, главная задача всех людей — избавиться от германского фашизма, который ставит себе целью завоевание мирового господства. А страны Запада, включая Соединенные Штаты, одержимы ненавистью к Советам.
Браун. Когда люди осознают угрожающую им опасность, они инстинктивно понимают, где их друг, а где враг. Сегодня и у меня появилось убеждение, что вы можете стать другом моей страны, и поэтому я расчитываю на вашу помощь.
Альтман. Но все это связано с большим риском.
Браун. Мы сделаем все для того, чтобы свести риск к минимуму, при условии, разумеется, что вы будете соблюдать правила конспирации и строго выполнять наши инструкции и рекомендации.
Альтман. А иначе расстрельная команда?
Браун. Нет, компаньеро Альтман, с друзьями мы так не поступаем.
Альтман. Ну, хорошо. И каким образом я смогу вам помочь?
Браун. У вас для этого имеются большие возможности, но не здесь. Скорее в Соединенных Штатах. Там ваша помощь была бы чрезвычайно ценной для Советского Союза.
Альтман. Ладно, если в трудный для вас момент я каким-либо образом смогу помочь вам, то что ж… я готов.
Браун. Благодарю вас, компаньеро Альтман. Мы сможем воевать вместе за счастье Советского Союза, только мы будем находиться на разных концах земли.
Альтман. Что вы хотите этим сказать?
Браун. Все очень просто. Вы будете вести бой с американской территории, а я — из своей резидентуры в Европе. В Испании мы больше не встретимся. А с вами продолжат работу в Соединенных Штатах.
Альтман. И все же мне хотелось бы сохранить возможность вновь увидеть вас.
Браун. Это невозможно. Здесь ничего нельзя поделать, компаньеро Альтман, у разведки свои законы, и эта профессия, как и другие, имеет свой кодекс поведения. Итак, с сегодняшнего дня я отвечаю за вашу безопасность, и я ни в коем случае не имею права подвергать вас риску. Даже не столько здесь, сколько там, куда вы возвращаетесь. Наш человек найдет вас в Нью-Йорке. Запомните пароль. Он вам скажет: «Вам привет от Брауна». Вы отзоветесь: «Он все еще живет в Зальцбурге?» Он ответит: «Нет, теперь он живет в Гамбурге». После такого обмена фразами вы сможете полностью доверять этому человеку. Другим способом вступить в контакт будет почтовая открытка. Вы можете получить открытку с условной фразой: «По делам вашим воздастся вам».
Альтман. Сколько человек будут знать о моем сотрудничестве с советскими разведывательными службами?
Браун. Здесь только я буду в курсе дела. В Центре, кроме меня, об этом будут знать только два или три человека.
Альтман. Что мне придется делать для Советского Союза, когда я вернусь в Америку?
Браун. Сейчас пока ничего. Продолжайте все делать так, как будто ничего не произошло, сохраняйте прежние отношения с вашими американскими друзьями, которые прибыли с вами в Испанию в составе Интернациональной бригады. Особенно с теми из них, которые могли бы иметь доступ к военной и экономической информации. В разведслужбе имеют обыкновение говорить: «Ты не выполнил своей работы, если ты не смог приобрести новых друзей для своей страны». Для нас это хорошее правило, которое нужно соблюдать».
Итак, высказывания Коэна в заключение беседы носили позитивный характер. Тем не менее было бы лучше, если бы Фитин не знал о некоторых моментах вербовочной беседы. Впрочем, к тому времени, когда Коэн писал свой отчет, он уже показал, что достоин работать с советской разведкой. Сразу же после этого его призвали на три года на службу в американскую армию.
Отчет Орлова, который прочитал Фитин, также заканчивался на мажорной ноте:
«Когда Альтман согласился сотрудничать с советской разведывательной службой, он хорошо знал, на что идет. Я убежден, что он сделал это не из любви к приключениям, а по своим политическим убеждениям, из-за приверженности делу мировой революции. Вдохновленный такими ценностями, как свобода, демократия и мир, он решил посвятить им свою жизнь, заложить свой камень в построение общества справедливости для всех людей на земле».
Был и еще один аргумент в пользу Коэна, который не фигурировал ни в собственноручно подготовленном им сообщении, ни в отчете Орлова: он не знал, что завербовавшего его компаньеро Брауна в действительности звали Александром Орловым. И об этом он не будет знать еще долгие годы.
Читая дальше дело № 13 676, генерал Фитин обратил внимание на расшифрованное сообщение, о котором ему почему-то не доложили. В шифровке сообщалось:
«Луис рекомендует в качестве возможного источника информации для нашей резидентуры (то есть для резидентуры в Нью-Йорке. — Авт.) свою жену Леонтину Терезу Пэтке, родилась в 1913 году в городе Адамс, штат Массачусетс, происходит из семьи поляков. Начала работать в возрасте четырнадцати лет. Была нянькой, воспитательницей, служанкой. В 1927 году вместе с родителями переехала в Нью-Йорк. В 1935 году вступила в Коммунистическую партию США. В настоящее время работает на авиационном заводе, производящем вооружение для боевых самолетов».
«Любовь и политика не очень уживаются», — мог сказать себе Фитин. Но, продолжая читать, он убедился, что в данном конкретном случае эти две ипостаси весьма неплохо ладили друг с другом. Симпатии к Испании, желание защитить добро и справедливость — вот что объединяло Леонтину и Луиса. Далее в сообщении говорилось:
«Она хотела, так же как и Луис, добровольно вступить в бригаду Авраама Линкольна, но в нью-йоркской секции Коммунистической партии ей посоветовали остаться в Америке и продолжать там работать».
Перечитав текст заново, Фитин отложил в сторону досье и позвонил по телефону Квасникову. Тот удивился:
— Вам все еще не принесли материал по Луису?
— Принесли, но я хотел бы переговорить по другому поводу.
— Иду.
Войдя в кабинет начальника, Квасников заметил на его столе личное дело агента. «Генерал, — сказал он себе, — прочел заключение на Луиса, и у него в этой связи возникли сомнения. Теперь он затребовал к себе его личное дело».
Он ошибался.
— Леонид Романович, — обратился к нему Фитин, бросив косой взгляд на своего подчиненного, — почему последнее сообщение по Луису с его предложением по вербовке Леонтины Пэтке подшили в дело без всякого ответа? Сколько раз повторять, что неисполненный документ не должен подшиваться в дело?
— Это моя ошибка, товарищ генерал. Мы ознакомили с сообщением вашего заместителя, но, не знаю почему, он оставил его без резолюции. В то время вы были, если не ошибаюсь, в Австрии.
