- Газеты надо читать, - посерьезничал вдруг полковник. - "Звездочку" штудируешь, лейтенант? Нет? А нашу окружную? Скучная, не спорю с тобой, а всё равно надо. Кому же, как не тебе? Или ты штатские больше читаешь? "Вечерку", например?
- Ее здесь нет.
- Здесь - понятно... Ну, а в Москве читаешь?
- Нет.
- Так-таки не читаешь? - испытывающе смотрел на лейтенанта смершевец, будто чтение "Вечерней Москвы" было делом подсудным.
- Мне ее негде брать, товарищ полковник. За ней очереди.
- Да, - вздохнул корпусной. - Ходкая газетенка. Ну, а все ж какую-нибудь покупаешь. Завернуть что-нибудь или в автобусе почитать от скуки.
- Вряд ли, - пожал плечами Борис. Он все ждал, скоро ли они вернутся к "малявке".
- Покупаешь самую какую ни есть неходкую? "Медицинский работник", например? Или дома газеты берешь?
- У меня нет дома, товарищ полковник.
- А в Москву к кому ездишь?
- Так... Ни к кому. Проветриться.
- А, понимаю. Закладываешь?
- Нет, не особенно.
- Не пьет он, Иван Осипыч?
- В рамках, - ответил замполит, пытаясь изобразить улыбку, но его круглое лицо по-прежнему оставалось уныло-неподвижным.
- Значит, пьешь средственно, а газет не покупаешь? - усмехнулся полковник. - А может, покупаешь все-таки? Заворачивать грязное белье во что-нибудь надо.
"Чего тянет?" - никак не мог понять Курчев. Оттого, что приходилось быть начеку, голова уже не так болела и жар не слишком донимал, но Борис не знал, надолго ли хватит сил и не взлетит ли температура, а этот зараза-корпусник не торопился. Приставал с какими-то газетами.
- Мне здесь стирают, - ответил Борис. - Женщина из деревни приходит.
- Ну, ладно. Ничего у нас с тобой, товарищ лейтенант, не получается, печально вздох-нул полковник. - А кроме тебя, понимаешь, некому...
Курчев недоуменно уставился в жестоковато-бурое худое лицо смершевца.
- Да. Кроме тебя некому. Мы всех проверили.
Больше добродушия в полковнике не было. "Теперь, как пленного, начнет трясти",- ре-шил Борис. Но что от него нужно корпусному, по-прежнему не понимал. И зачем тут молчали-вый бесцветный майор - тоже было непонятно.
- Вот. Вы это привезли. Больше некому, - снова переходя на "вы", сказал полковник и вытащил из-за стола - видимо, из портфеля - сложенную вчетверо "Строительную газету". На левой свободной от текста кромке газеты был разорванный след от дырокола. По-видимому, газету сначала подшили, а потом выдернули из подшивки. Этот самый рваный след Курчев заметил раньше фотографии, которая лишь краешком выступала за сгиб газеты.
- Это не моя, - покачал головой Курчев.
- Да не эта. Другая. За то же число. Вы ее привезли в часть.
"Ну и ну", - подумал Борис. Он все еще ожидал разговора о машинке.
Полковник развернул газету, фотография изображала какое-то заседание. На трибуне стоял Маленков.
- Узнаете? - спросил полковник.
- Георгий Максимилианович, - четко сказал Курчев, потому что вчера это имя-отчество аккуратно отстукал на машинке.
- Газету узнаете? - резко повторил полковник.
- Нет, - помотал головой Курчев. - Не читал.
Он еще раз взглянул на фотографию. За спиной Маленкова, на скамьях повыше сидели, по-видимому, члены Президиума. Клише было не очень ясным, к тому же лейтенант был близорук.
- Очки наденьте, если не видите, - с издевкой сказал полковник.
- Слушаюсь, - Борис полез в карман кителя.
Теперь, в окулярах, он разглядел за спиной Маленкова Берию и улыбнулся. Газета была годичной давности - за 15 марта 1953 года.
- Узнали?
- Враг народа Берия.
- Газету узнали? - повторил полковник.
- Газету - нет. Меня тогда в части не было. Можете справиться. С февраля по май я находился в командировке - завод почтовый ящик...
- А в День Пехоты? - не выдержал капитан Зубихин. Он весь покраснел, набычился. Короткая шея готова была распороть воротник кителя.
- В День Пехоты я ходил к начфину в... - отчеканил Курчев, называя окраину Москвы. - Это рядом с заводом.
- Вы свободны, лейтенант, - холодно сказал полковник.
- Разрешите одну минуту, Андрей Тимофеевич, - повернулся красный, как свекла, полковой смершевец к корпусному.
- А это что? - вытянул он из-за спины фанерный щит и положил на стол перед подня-вшимся уже лейтенантом. Верхнюю часть щита он прикрыл развернутым ЦО строительного министерства.
- Стенгазета, - ответил Курчев.
Собственно, это была не простая стенгазета, а стационарка, ленинка, как ее когда-то называли, размером в небольшую классную доску. Заметки в этой стенгазете не наклеивались, а вставлялись в специально прорезанные пазы. Каждый столбец отделялся от другого тоненькими переборочками.
- Твоя стенгазета? - спросил капитан.
- Нет. Не я редактор.
- Машинка, спрашиваю, твоя? Ты печатал?
- Я. А подписано - подполковник Колпиков, - усмехнулся Борис.
Он слегка привирал. Дело в том, что и печатал и писал заметку он сам. Подполковник был не шибко грамотен и часто просил Курчева сочинить ему доклад или составить конспект для политзанятий.
"Ну, теперь из-за этой заметки он нахлебается",- подумал лейтенант. Подполковник дей-ствительно сидел красный и смущенный. Капитан сидел красный и злой. Майор по-прежнему молчал. А полковник закурил "казбечину", предоставив капитану самому выпутываться из дурацкого положения.
- Значит, печатал? - злорадно вскрикнул Зубихин. - Печатал. Так? А смотри, на чем ты печатал?!
- он отшвырнул газету и показал верхнюю часть стационарки. Справа от заголовка "ЗА НАШУ СОВЕТСКУЮ РОДИНУ!" была наклеена та же газетная фотография с выступающим Маленковым и сидящим над ним врагом народа Берия.
- На этом я не печатал. Это в каретку не влезет, - с насмешкой ответил Курчев. - Мне домой листки принес Хрусталев, я на них и печатал.
- Можете идти, лейтенант, - снова сказал полковник и поставил фанерный лист на подоконник.
- Слушаюсь. - Борис снял очки, поднялся, козырнул и вдруг, задержавшись взглядом на газете, улыбнулся и все понял. Ему даже стало жаль этих двух незадачливых смершевцев, у которых нет других дел, как гонять за столько километров ради миллиметрового изображения их бывшего начальства.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться. Я знаю, откуда эта газета! - выпалил Борис.
- Сядь, - сказал старший смершевец.
- Извините. Я вижу неважно, а очки не ношу. Вот теперь без очков узнал... Она в строй-бате висела.
- Где?
- В стройбате. Я по утрам там раньше запитывался. До развода не всегда успевал, - подчеркнул Курчев специально для Колпикова. - Вот эта фанера и заголовок, и фотография та же, - он снова улыбнулся, - все они над раздаточным окошком висели. Кто-нибудь, наверно, оттуда сюда сволок.
- Понятно. Спасибо, лейтенант, - строго сказал полковник.
