Принцесса София и наследник престола
Но именно с воцарением последней еще раз в ХVIII в. встал вопрос о законности русской монархии как династического явления. Урожденная (родилась 21 апреля/2 мая 1729 г.) София Августа Фредерика принцесса Анхальт-Цербстская принадлежала к древнему европейскому династическому Асканийскому дому. Ее отцом был прусский генерал, а мать – урожденной принцессой Шлезвиг-Голштинской. В 1744 г. Елизавета Петровна пригласила ее с матерью в Россию в качестве невесты своего племянника Петра Фёдоровича, будущего Петра III. По приезде она приняла православие и получила имя Екатерины Алексеевны.
Ее мужем должен был стать за два года до того приглашенный в Россию в качестве наследника герцог Шлезвиг-Голштинский Карл-Петер-Ульрих, родной внук Петра I от его дочери Анны и сын Карла-Фридриха герцога Голштейн-Готторпского, внук сестры Карла ХII шведского, с которым воевал Пётр в Северной войне. Более того, мать будущей жены была его теткой. Так, не столько прихотью Елизаветы Петровны, сколько оставленной Петром I семейной наследственностью встретились, по сути, два довольно близких по родству (троюродные брат и сестра) немецких владетельных отпрыска, но абсолютно разных по своим образовательным, внутренним и нравственным свойствам. А главное – разных в своих устремлениях и отношению к России. Отечественная историография не оставила о Петре III сколько-нибудь теплых слов. Он, видимо, действительно не отличался выдающимися качествами, был от природы слаб здоровьем, страдал инфантилизмом, не имел серьезного образования и не стремился к этому (во всяком случае, во всем, что касалось России), ценил прусские порядки и боялся России, любил элементарные удовольствия (с детства пристрастен к вину). По приезде в Россию он, разумеется, принял православие, но не проникся им. Жена его была ему полной противоположностью. Она была красивая, здоровая и умная от природы. Имея недостатки в образовании, она с лихвой покрывала их глубоким самообразованием. Немка по образованию и воспитанию, она прониклась искренней любовью к России, ее истории, религии и народу и потому приложила все усилия, чтобы сделать ее великой и возвеличиться с ней вместе.
Но, сравнивая два характера, нужно иметь в виду, что это уже сложившиеся антиподы как муж и жена. А ведь этому предшествовало более полутора десятков лет другой, первой, еще наполовину девичьей жизни будущей императрицы. Жизни, во многом определившей и характер ее, и взгляды, и образ действий. Елизавета Петровна, на глазах которой в молодости протекали страсти о наследниках, будучи бездетной, не могла не думать об этом. Единственным претендентом на престол после нее был внук Петра I, сын его дочери Анны Петровны и герцога Голштейн-Готторпского Карла-Фридриха, Карл-Петер-Ульрих (1728–1762), унаследовавший после смерти отца в 1739 г. титул герцога Голштейн-Готторпа. Его-то и вызвала в Петербург 5 февраля 1742 г. Елизавета Петровна. А через полгода, 7 ноября, он принял православие под именем Петра Феодоровича, внука Петра Великого. Ему 14 лет, и через два года он станет официальным наследником русского престола. А для этого его нужно женить. Выбор невесты для царственного отпрыска – дело непростое. Вступив после двух побед над Швецией в семью великих европейских держав, Россия на царственном уровне вынуждена была поддерживать и отношения с правящими дворами Европы. Фигурировала одно время в качестве невесты одна из дочерей английского короля, но ее не хотела Елизавета Петровна, склонявшаяся в пользу сестры прусского короля Ульрики. Но тут против был канцлер Бестужев-Рюмин, ратовавший за саксонскую принцессу, дочь польского короля Августа III, имея в виду союз морских держав России, Австрии и Саксонии против Франции и Англии. Однако союзу не суждено было состояться из-за противодействия Шуваловых. В конце концов выбор пал на княжну Анхальт-Цербтскую. И, возможно, не последнюю роль в выборе сыграли ранние почти семейные реминисценции Елизаветы, связанные с ее несостоявшимся (из-за преждевременной смерти жениха) замужеством с любекским епископом Карлом, братом княгини Иоганны, матери будущей Екатерины I. Одним словом, речь шла об одной семье. Через воспитателя Петра Фёдоровича начались переговоры с родителями. Единственное препятствие – троюродное родство – было отброшено, и зимой 1744 г. невеста с матерью едут в Петербург тайно, под чужими именами, но с торжественными встречами потом. Однако до бракосочетания пройдет полтора года. Надо было вжиться в Двор, пройти некоторые обязательные процедуры, главным из которых станет принятие православия, требовавшего определенной подготовки. Были найдены и задействованы учителя закона божия, русского языка, танцев. Но главное было в ней. А она впервые проявила удивительную целеустремленность. Символ веры, или двенадцатичленное православное исповедание веры, редко доступное и русской памяти, Екатерина выучила и твердо произнесла при обряде, состоявшемся 28 июня 1744 г. И этим дело не ограничилось. Она приобщается к чтению, изучает язык. И еще через год, 25 августа 1745 г., состоялось бракосочетание, царственные торжества по поводу которого длились 10 дней. Девичество кончилось. В 16 лет началась жизнь замужней женщины. Увы! – не самая счастливая. Даже точнее – несчастная. Брак не удался. Но прошел не без пользы. И даже, пожалуй, закалил Екатерину. И об этом подробнее.
Москва времен Екатерины.
Молодые не сошлись не только характерами, они были далеки в самой важной супружеской функции – интимной сфере. Екатерина позднее в «Записках» писала: «Я очень хорошо видела, что великий князь меня совсем не любит; через две недели после свадьбы он мне сказал, что влюблен в девицу Карр, фрейлину императрицы». Пётр, несмотря на то, что Елизавета Петровна держала его под строгим присмотром, не изменил своих ребяческих привычек: окружил себя голштинцами, играл в карты (проигрывал крупные суммы) и игрушечных солдатиков, общался с дворней, увлекался фрейлинами (даже делился с супругой амурными приключениями). К Екатерине был равнодушен, как, впрочем, и она к нему. Характерна фраза из ее «Записок»: «Итак, я старалась из самолюбия заставить себя не ревновать к человеку, который меня не любит, но, чтобы не ревновать его, не было иного выбора, как не любить его. Если бы он хотел быть любимым, это было бы для меня нетрудно: я от природы была склонна и привычна исполнять свои обязанности, но для этого мне нужно было бы иметь мужа со здравым смыслом, а у моего этого не было».
Портрет Екатерины II. Художник А. П. Антропов.
Остро встали половые проблемы, усугубленные тем, что он был болен детским фимозом, то есть сужением крайней плоти – болезни сколь распространенной, столь и излечимой, как показала операция, организованная любимым камергером великого князя С. В. Салтыковым и одновременно первым любовником Екатерины. В дальнейшем это породило разноречивые слухи об отцовстве Павла I (род. 24 сентября 1754 г.): одни считали отцом Салтыкова, другие настаивали, что это был сам великий князь. Известно, что у Екатерины от Салтыкова было два выкидыша (в декабре 1752 г. и в мае 1753 г.), а затем последовало его охлаждение (или обоюдное). Думается, что и Елизавета Петровна не оставляла этот вопрос без внимания. И не случайно пригласила к себе молодую чету на празднование нового, 1753 года, когда и могло произойти зачатие. Да и портреты Петра и Павла говорят о значительной схожести в отличие от красавца Салтыкова. К слову, отцовство дочери Анны (умерла в младенчестве), рожденной три года спустя, никем не оспаривается, напротив, единодушно признается, что автором был С. А. Понятовский, в это время личный секретарь английского посланника Уильямса, который и содействовал этой связи, поддерживая молодую великую княгиню и политически, и деньгами. Он же стал при поддержке будущей императрицы Екатерины II в 1764 г. последним королем Польши Станиславом Августом. В первые годы правления Станислав Август Понятовский начал преобразования в казначействе, чеканке денег, в армии (введя новые виды оружия и заменив кавалерию пехотой), в государственной наградной системе (учредил второй в Речи Посполитой после ордена Белого Орла орден Святого Станислава), законодательной системе. Стремился отменить liberum veto, позволявший любому члену Сейма наложить запрет на любое решение. Противоречия с шляхтой вызвали со стороны последней к жизни Барскую конфедерацию, гражданскую войну и первый раздел Польши в 1772 г., а 3 мая 1791 г. русско-польскую войну, исходом которой стал в 1793 г. второй раздел Речи Посполитой между Россией и Пруссией. В 1795 г. последовало восстание Тадеуша Костюшко и после его подавления третий раздел, в результате которого Станислав Август Понятовский был отправлен в Петербург, где и провел остаток своей жизни.
