Второй учебный год в Морском корпусе Галлер начинает уже в младшем гардемаринском классе. На синей фланелевой рубахе у него теперь погончики с якорем и двумя белыми поперечными нашивками младшего унтер-офицера.
Будущее видится Льву Галлеру предопределенным, ведь все течет по привычному руслу. Ему кажется, что нарушить это течение могут разве что катаклизмы стихии, вроде сильного наводнения в декабре, затопившего на несколько часов улицы Петербурга. Смотреть на ушедшие по самую ось в воду пролетки извозчиков и телеги с набившимися до отказа седоками было даже забавно. Вода тогда вскоре ушла в Неву и каналы, оставив деревянные баржи на Английской набережной…
Ошибался, однако, младший гардемарин, что, впрочем, ему простительно. Но ошибались, как оказалось, и правящие классы России, и сам самодержец, уверенные в незыблемости российских порядков. Империя стремительно приближалась к рубежу грозных социальных бурь. Детонатором стала ненужная и непонятная стране война с далекой Японией.
В конце января Галлер и его товарищи по роте прочитали в газетах о внезапном нападении японских миноносцев на корабли Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре. Занятия отошли на второй план. Обступив корпусных офицеров, гардемарины выспрашивали о подробностях. Но те и сами мало что знали, да и судить о случившемся по первым известиям воздерживались. Лишь лейтенант А. Н. Щеглов, читавший военно-морскую историю, с гневом обронил: «Ведь предупреждал же Степан Осипович Макаров, что опасно держать суда на внешнем рейде Порт-Артура! И еще, зачем, спрашивается, наместнику Алексееву в донесении в Петербург приводить названия поврежденных японскими минами судов, сообщать о характере повреждений? Зачем это донесение печатать в газетах? Японцам-то, их разведке как раз это и нужно знать…»
На следующий день все шесть рот Морского корпуса выстроили вдоль стен столового зала. Гардемарины и кадеты стояли молча, посматривая на модель парусного корабля — подарок Морскому корпусу адмирала П. С. Нахимова. Ждали царя…
Николай II появился в сопровождении генерал-адмирала Алексея Александровича, управляющего Морским министерством адмирала Ф. К. Авелана и свиты. «Дерзкий враг напал на нас…» — так начал царь[4]. Он говорил, что Япония будет наказана, что храбрые русские воины сокрушат неприятеля. Затем старших гардемарин произвели в мичманы. Одним предстояло немедленно отправляться в далекие Порт-Артур и Владивосток, другим — пополнить экипажи спешно достраивающихся броненосцев. Война началась за год до завершения судостроительной программы, в момент, выгодный Японии: ее флот был готов к сражениям и имел численное преимущество перед Тихоокеанской эскадрой русского флота, стоявшей в Порт-Артуре.
Обо всем этом, конечно, не знал младший гардемарин Галлер. Как он завидовал старшим гардемаринам 1-й роты! На полгода раньше стали офицерами! Они-то успеют вступить в бой с японцами. А ему еще почти два года учиться в корпусе. Нет, их роте не успеть выйти на флот, прежде чем разгромят японцев…
Вскоре, однако, стало ясно, что события на Дальнем Востоке развиваются далеко не так, как все ожидали. Никаких побед, напротив, в первые недели войны погибли заградитель «Енисей», крейсера «Боярин» и «Варяг», канонерские лодки «Кореец» и «Сивуч»; близ Владивостока потерпел аварию, выскочив на камни, крейсер «Богатырь»… Дядюшка Оскар пофыркивал: «Плохо, кое-как воюют твои моряки!» Война не перекинулась на Японские острова, как надеялись в петербургском обществе, наоборот, японские армии, высадившись на материк, заняв Корею, все дальше продвигались в Маньчжурии, осадили Порт-Артур. Затонул, подорвавшись на минах, броненосец «Петропавловск», погиб адмирал С. О. Макаров — надежда флота. После битв при Ляояне и Мукдене русские войска отходили «на заранее укрепленные позиции». Бывая в гостях у дядюшек, Галлер внимательно вслушивался в разговоры взрослых. Недовольство чиновного Петербурга находило выход в злословии по адресу царствующего дома, в легком дворянском фрондерстве. Особенно доставалось генерал-адмиралу Алексею Александровичу, прозванному «куском августейшего мяса». Говорили, что он выкинул немалые деньги, и, кажется, казенные, на свою любовницу-итальянку. Флотом «августейший шеф» практически не занимался. «Загубили „Варяг“ — прекрасный крейсер! — возмущался кто-то из гостей. — Неужели вовремя не могли уйти из Чемульпо?! И затопили-то, говорят, на мелком месте. Теперь японцы его поднимут и отремонтируют…» «Как хорошо сказал давным-давно Державин: „О! Жалкий полубог, кто тщетно носит сан: Пред троном он ничто, на троне истукан!“» — говорил другой гость.
Галлер скорее всего понимал правоту фрондирующих статских, хотя это было и нелегко для юноши, избравшего своей стезей флотскую службу. Он ожидал, надеялся, как, пожалуй, ж большинство «в обществе», что 2-я Тихоокеанская эскадра из судов Балтийского флота отомстит японцам. Командующий японским флотом адмирал X. Того непременно потерпит поражение под ударами соединенных русских эскадр — Тихоокеанской и пришедшей из Балтики! Ведь на заводах Нового Адмиралтейства и Балтийском, в Кронштадте тысячи рабочих трудились на достраивающихся броненосцах, на крейсерах. Им предстоял долгий путь через три океана на Дальний Восток.
Как бы то ни было, события на берегах Тихого океана — одно, а повседневная жизнь Морского корпуса — другое. Скончавшегося Доможирова сменяет адмирал Чухния. Кадеты осваивают премудрости флотских наук, мечтают о все приближающемся времени, когда, отплавав еще одну кампанию на судах учебного отряда, станут старшими гардемаринами. И все-таки, что-то нарушилось в привычном течении дней, что-то менялось в Морском корпусе. О поражении Крымской войны забыть успели давно, из последней русско-турецкой 1877–1878 годов помнились лихие дела молодого С. О. Макарова на пароходе «Великий князь Константин» — носителе минных катеров да дерзкие атаки минных же катеров на Дунае, топивших вражеские мониторы. А теперь одна за другой неудачи на суше и на море в войне с японцами. Тихоокеанская эскадра практически блокирована в Порт-Артуре. И даже гибель двух лучших броненосцев адмирала Того на минах, поставленных заградителем «Амур», почему-то не меняет дела, хотя соотношение сил после этого благоприятствует русскому флоту. Лейтенант Щеглов как-то говорит гардемаринам, что, по его мнению, эскадре нужно, не теряя времени, прорываться из Порт-Артура во Владивосток, но проходят недели и все остается, по-прежнему. Быть может, после гибели Макарова на мостике флагманского броненосца Тихоокеанской эскадры нет волевого адмирала? Впервые Галлер задумывается: так ли все хорошо в российском флоте, состоятельны ли решения, принятые Главным морским штабом и наместником на Дальнем Востоке Е. И. Алексеевым?
