Эти наблюдения согласуются с тем, что записали другие путешественники. Примерно к тому же времени относится экспедиция знаменитого английского геолога Р. И. Мурчисона (1792–1871), которую он предпринял совместно с французским палеонтологом Э. Вернейлем (1805–1873) и русским геологом А. А. Кейзерлингом (1815–1891). Вот что писал Мурчисон в предисловии к основному труду по геологии России[14], характеризуя отличительные черты русского народа: «Если мне придется указать на особенно выдающуюся черту в русском народном характере, то это будет та твердая, не отступающая ни перед какими препятствиями воля, которая на нетерпеливое „вперед“ путешественника всегда весело отвечала всепобеждающим „можно“! Силою этого волшебного слова русские и на Москве-реке и на Неве соорудили памятники, которые могут соперничать с величайшими произведениями древности и новейшего времени. Для такого народа не существует действительных затруднений. Провалился ли мост — через несколько времени, как бы по волшебству, возникал на его месте новый. Натыкались ли путешественники на почти безводную речку — она на их глазах, как бы сверхъестественною силою, делалась судоходною, и они могли спускаться по ней в лодках. Там, где не было им возможности плыть — сильные молодцы, с веселой песней переносили лодки на плечах чрез мели и пороги. В мокроту и сушь, в зной и в стужу никогда не было слышно ропота на их устах, а на все был один ответ: можно!»[15]
Разумеется, для успешного развития материальной культуры, кроме умелых рабочих рук, необходима высококвалифицированная техническая интеллигенция; нужны одаренные инженеры, влюбленные в свое дело. XIX век в России отмечен появлением таких кадров специалистов. Были они и в Богословском округе. Люди этого края надолго запомнили М. И. Протасова, деятельность которого относится к 30–40-м годам XIX века. Начал он с участия в Северной экспедиции, разведывавшей рудные богатства севернее Богословска[16], а впоследствии стал горным начальником этого округа и отдал делу его развития всю свою незаурядную энергию и знания[17].
Позднее на Богословском заводе и Турьинских рудниках работали геологи, горные инженеры и металлурги, получившие высшее образование в столице и прожившие молодые годы в центре общественно-политической жизни страны. Многие из них принадлежали к передовым кругам русской интеллигенции.
Заметную роль в общественной и культурной жизни края наряду с воспитанниками Горного института, старейшего русского высшего технического заведения (основан в 1773 году), играли питомцы Казанского университета, оказавшего мощное влияние на культурный прогресс востока страны. Из потомственной семьи горных инженеров вышел «отец русской геологии» А. П. Карпинский[18], который был на тринадцать лет старше Попова.
На культурное развитие края оказывали влияние не только горные инженеры, но и врачи; среди них были люди, известные своими научными трудами. Некоторые из ученых-врачей, практиковавших на Урале, получили признание не в одной России. Примером тому может служить деятельность проживавшего в Верхотурском уезде П. В. Рудановского (1829–1888), получившего премии Петербургской и Парижской академий наук[19]. В истории промышленного Урала отмечена и роль заводской крепостной интеллигенции[20].
Из ученых — уроженцев Богословского округа — Попов был не первым, кто достиг положения профессора. Об А. П. Карпинском речь шла выше. Еще старше него был известный русский зоолог (а также писатель, сочинявший сказки под псевдонимом Кот-Мурлыка) Н. П. Вагнер (1829–1907), ставший профессором Казанского университета, когда Попову был всего один год. Уроженцем Турьинских рудников был и Н. А. Миславский (1854–1929), который, по словам И. П. Павлова, создал казанскую физиологическую школу[21].
Вагнер и Миславский были сыновьями врачей, занявших известное положение в науке[22]. А. С. Попов был, если можно так сказать, интеллигентом в первом поколении, будучи сыном приходского священника, о котором мы скажем несколько слов в следующей главе. По происхождению Попов был типичным представителем той части русской интеллигенции, которая вошла в историю культуры под названием разночинной. Эта новая социальная сила наиболее ярко проявила себя во второй половине XIX века, занимая одну за другой ключевые позиции в общественно-политической жизни страны. В науку же разночинец вошел еще с середины XVIII столетия. Первые кадры русских ученых, занявших видное положение в Петербургской академии наук, а затем и в Московском университете, вышли из той же социальной среды, что и будущий изобретатель радио.
Родина Попова была богата не только ископаемыми. Почти всю территорию края покрывала тайга. Ко времени рождения изобретателя радио площадь Богословского округа занимала свыше 400 тысяч десятин, из них лесу было 387 тысяч[23]. По территории это был один из самых крупных округов и в то же время наименее людный. В нем, например, было в 15 раз меньше населенных пунктов, чем в Боткинском горнозаводском округе (родина П. И. Чайковского). Находясь вдали от культурных центров — до уездного города Верхотурья было почти 150 километров, а до Екатеринбурга около пятисот, — он был связан с центром уральской промышленности, Богословским трактом, который до постройки в конце XIX века железной дороги играл весьма важную роль в путях сообщения края и оказывал большое влияние на развитие хозяйственной и культурной жизни прилегающих к нему районов. На этом пути лежали такие крупные предприятия Демидовых, как Невьянский и Нижне-Тагильский металлургические заводы[24].
Во всем обширном округе было всего два крупных поселения: Богословский завод, который являлся административным центром, где находился горный начальник со своей канцелярией, и Турьинские рудники, превосходившие более чем в два раза Богословский завод как по количеству домов, так и по числу жителей. В детские годы Попова там было свыше тысячи дворов с населением, превышающим десять тысяч человек. Это был оживленный промышленный поселок, превосходивший по населению многие уездные города России. Кроме пяти рудников, здесь были еще механический и кричный заводы и до сорока действующих золотых приисков[25].
Как на частных, так и на государственных предприятиях до реформы 1861 года работали главным образом крепостные. Основной контингент работавших, кроме приписных к заводам крестьян, составляли так называемые непременные работники[26], или, как их еще называли, «обязательные рабочие», призванные по рекрутскому набору. Кроме того, были и вольнонаемные, содержание которых обходилось в два и даже в три раза дороже[27]. Первых накануне реформы насчитывалось в Богословском округе до 700 человек, вторых — всего 12[28]. Положение резко изменилось к концу 1861 года, когда обязательных рабочих осталось немногим больше 500 человек, а число вольнонаемных увеличилось в 20 раз[29].
