Сказать, что Александр Семёнович Шишков вёл себя по отношению к Сергею Аксакову как пылкий Вильгельм, нельзя. Впрочем, у всякого Жуковского свой Кюхельбекер. По крайней мере, заснуть Сергею Тимофеевичу в присутствии Шишкова не удавалось.
Но как ни усердствовал Александр Семёнович в искусстве декламации, и как ни уважал Сергей Тимофеевич декламатора, но полюбить стихи Шихматова Аксаков так и не сумел.
Шихматов познакомился с Шишковым в Морском учёном комитете при Адмиралтействе, где Шишков долгое время был председателем. Служебная карьера обоих поэтов начиналась одинаково – с моря. Двенадцати лет Шихма-тов был определён в Морской кадетский корпус, который закончил в 1800 году. Спустя некоторое время он поступил туда же воспитателем и уже не менял места службы вплоть до своего ухода в монастырь, хотя ему неоднократно делались весьма лестные предложения. Воспитанникам Сергей Александрович запомнился как умный и справедливый наставник, ни разу не применивший телесных наказаний, допустимых в этом учебном заведении.
Литературная деятельность Шихматова началась с переводов, князь хорошо знал иностранные языки. Однако знание языков не мешало Сергею Александровичу в собственных литературных произведениях наполнять тексты устаревшими словами и архаической лексикой церковного обихода, да так, что понять сочинения князя представлялось непростым делом. Но именно эта особенность его творчества и радовала немногочисленных почитателей шихматовской музы. Вскоре князь оказался среди самых почётных членов клуба «Беседа любителей русского слова».
«Кружок Карамзина» не мог не замечать такого образования как «Беседа любителей русского слова», избрав членов этого литературного объединения в качестве мишеней для своих эпиграмм. Мнительный и чуткий князь Шихматов такие нападки переживал очень болезненно. Но критика никак не сказывалась на произведениях Шихматова, наоборот, сочинения князя приобретали всё более и более религиозный характер, становясь, по сути, богословскими текстами.
Современники утверждали, что впечатлительный Шихматов попал под сильное влияние архимандрита Фотия, властного харизматика, воинствующего религиозного консерватора.
Вот что писал о Фотии Пушкин:
Полу-фанатик, полу-плут;
Ему орудием духовным
Проклятье, меч, и крест, и кнут.
Пошли нам, господи, греховным
Поменьше пастырей таких, –
Полу-благих, полу-святых.
Архимандрит изображал из себя святого человека, носил вериги и везде выступал как единственный избранник Провидения. Изъяснялся Фотий очень туманно и витиевато, постоянно ссылаясь в своих речах на видения и божественные откровения, ниспосылаемые ему как спасителю церкви, царя и Отечества. Под влияние Фотия попадали очень многие. Не устоял перед Фотием даже Император Александр. Однако сменивший его Николай не был столь благосклонен к архимандриту. Новый Император любил прямоту и ясность, не выносил кликушества и поисков «сынов беззакония» без собственного в том участия. Архимандрит был удалён от Двора, с запрещением ему выступать в качестве новоявленного пророка. Фотий должен был вернуться в монастырь и приступить к исполнению своих прямых должностных обязанностей. Вскоре за ним в монастырь последовал и князь Шихматов, постригшись в монахи под именем Аникиты.
В 1834–1836 годах князь совершил паломничество в Иерусалим, а по завершению своего путешествия был назначен архимандритом при русской посольской церкви в Афинах. Шихматов всего на несколько месяцев пережил Пушкина, оставив большинство своих сочинений неизданными. В девятнадцать известных номеров журнала «Чтения в Беседе любителей русского слова» вошла лишь незначительная часть из огромного наследия Сергея Ширинского-Шихматова. Большая его часть так и остаётся неизвестной для русского читателя.
Князь Александр Александрович Шаховской имел очень знатное происхождение, считалось, что он принадлежал к славной династии Рюриковичей – первых правителей Древнерусского государства. Согласно генеалогии, его фамилия происходила от прозвища переяславского князя Константина – «Шах», который был сыном Глеба, одного из отпрысков Владимира Мономаха. Правда, на этот счёт у историков до сих пор существует разное мнение. В. Н. Татищев, например, утверждал, что князь Глеб был наместником своего отца, Владимира Мономаха, в Смоленской земле, а Н. М. Карамзин, в пику Татищеву, считал, что никакого Глеба не существовало вовсе. Впрочем, вся эта благородная история если и имела значение для самого князя и его современников, то для нас она точно никакого значения не имеет. Существовали или нет его венценосные предки – мы не знаем, зато доподлинно убеждены, что князь Александр Шаховской точно существовал и родился он 5 мая 1777 года. И был он не только драматургом и театральным деятелем, но ещё и поэтом, членом литературного кружка «Беседа любителей русского слова».
Закончив московский Благородный пансион, князь приезжает в Петербург, дабы поступить на службу в лейб-гвардии Преображенский полк, в который был записан сержантом ещё в десятилетнем возрасте. Денег на светскую жизнь у князя не было, зато благодаря своему поэтическому дару и, по всей видимости, хорошим манерам, он становится желанным гостем во всех аристократических гостиных, наполняя альбомы светских дам мадригалами и лирическими миниатюрами, которые очень быстро становились романсами.
А. А. Шаховской. Гравюра XIX века. Автор неизвестен
Служба не особенно мешала реализации артистических способностей Шаховского – он писал стихи и пьесы, играл в спектаклях и ставил театральные постановки. Однако знакомство его с директором театров, Александром Львовичем Нарышкиным, привело Шаховского к намерению всецело посвятить себя театральной деятельности. Он выходит в отставку в чине штабс-капитана и поступает на службу в дирекцию императорских театров, возглавив там работу репертуарного комитета.
В театрально-литературной среде многогранный талант Александра Александровича, не стесняемый более никакими внешними обстоятельствами, засиял своими бесчисленными гранями на весь Петербург. Мимо этого никак не могли пройти ни собратья по цеху, ни литературная общественность, особенно те, кого условно можно отнести к сторонникам Карамзина. Шаховского засыпали градом сатир и злых эпиграмм. И этот поток значительно усилился после выхода в свет комедии «Урок кокеткам, или Липецкие воды», в которой в качестве героев он вывел вполне узнаваемых столичных лиц. Например, в поэте-балладнике Фиалкине явственно читался Василий Андреевич Жуковский, поданный в пьесе как нелепый карикатурный персонаж, что, однако, не помешало князю в дальнейшем наладить с Жуковским тесное творческое сотрудничество. Князь вообще был человеком крайне противоречивым. Будучи приверженцем шишков-ских идей возврата к архаике и «домостроевского благочиния» имел гражданский брак, что было в диковинку во времена Императора Александра. Показывая себя смелым новатором в жанре драматургии, ставил совершенно провальные спектакли, освистанные и осмеянные публикой. Пушкина крайне интересовали подобные личности. Через Павла Катенина Пушкин познакомился с Шаховским. Их встреча произошла в декабре 1818 года, и она сильно поразила Александра Сергеевича. Более всего Пушкина впечатлила внешность князя. Огромную, тучную фигуру Шаховского венчала непропорционально большая голова с клочками волос по краям обширнейшей лысины. При этом голос князя был очень тоненьким, писклявым, говорил он неразборчиво, заглатывая окончания и шепелявя. Если учесть, что говорил Шаховской очень быстро, понять его было почти невозможно.
