Мы быстро вернулись назад, двигаясь по улицам и крышам, пока не обнаружили тех, кто обстрелял морпеха. Когда территория была зачищена, мы отправили одного из наших парней снять флаг. После этого раненого морского пехотинца отправили в госпиталь.
Вскоре после этого у меня случилась стычка на улице с группой мятежников. Со мной был парень, которого я буду называть «Стрекач». Мы укрылись в нише стены, пережидая, пока стихнет огонь.
«Надо сматывать, — сказал я Стрекачу. — Давай первым, я тебя прикрою».
«Хорошо».
Я залег и открыл огонь, заставляя иракцев укрыться. Я подождал несколько секунд, давая Стрекачу возможность занять позицию, с которой он смог бы меня прикрыть. Когда я решил, что прошло довольно времени, я выпрыгнул и побежал.
Вокруг летели пули, но ни одной со стороны Стрекача. Все они были выпущены иракцами, явно вознамерившимися написать свинцом свои имена на моей спине.
Я бросился к стене и пополз к воротам. В какой-то момент я даже растерялся: где же Стрекач?
Он должен быть рядом, ожидая меня в укрытии, чтобы вместе перебежками продолжить отход. Но его нигде не было видно. Неужели я проскочил мимо него?
Нет. Ублюдок был занят тем, что зарабатывал свое прозвище.
Я оказался в ловушке, оставшись наедине с преследующими меня партизанами. Мой друг мистическим образом исчез.
Огонь стал настолько плотным, что мне ничего не оставалось, кроме как запросить поддержку. Морская пехота прислала пару «Хаммеров», огневая мощь которых заставила мятежников умолкнуть, и я, наконец, смог выйти.
К тому моменту я уже понимал, что случилось. Когда я увидел Стрекача, я чуть не придушил его — наверное, так бы и случилось, не будь поблизости офицера.
«Почему ты сбежал? — спросил я. — Ты сбежал, бросил меня, оставив без прикрытия».
«Я думал, ты за мной бежишь».
«Кусок дерьма».
Это был уже второй раз на той неделе, когда Стрекач оставил меня под огнем. В первый раз я счел это минутной слабостью, дав ему возможность исправить ошибку. Но теперь все было ясно: он — трус. Попав под огонь, он обделался со страха.
Командир больше никогда не ставил нас вместе. Очень мудрое решение.
«Мы просто собирались пострелять»
Вскоре после Захватывающего Приключения со Стрекачом я был на позиции на одной из крыш, когда рядом началась постепенно удаляющаяся перестрелка. Мне этот звук как-то сразу не понравился, я немедленно спустился с крыши, но ничего не увидел. Затем по радио мне сообщили, что несколько наших были ранены.
Парень, которого я буду называть «Орел», вместе со мной побежал в конец квартала, где мы встретили группу морских пехотинцев, попавших под обстрел и отступавших. Они сообщили нам, что группа боевиков окружила еще нескольких морпехов в доме неподалеку отсюда. Мы решили попробовать выручить их.
Сначала мы хотели поддержать их огнем с крыши ближайшего здания, но оно оказалось недостаточно высоким. Мы с Орлом попробовали еще один дом, поближе. На его крыше мы нашли четырех морских пехотинцев, из которых двое были ранены. Их рассказы были запутанными; для стрельбы место не подходило. Мы решили вытащить их оттуда, поскольку раненые нуждались в помощи. Парень, которого я нес, был с дыркой от пули.
На улице мы, наконец, получили точную информацию от тех морпехов, которые не были ранены, и поняли, что до этого момента мы целились не туда. Мы пошли вниз по аллее, но скоро наткнулись на завал, через который не смогли пробраться, и повернули назад. Только я повернул за угол, на главную улицу, как за моей спиной раздался взрыв — один из мятежников заметил нас и кинул гранату.
Один из морпехов, следовавших за мной, упал. Орел был не только снайпером, но и санитаром, и, как только мы вытащили раненого из-под обстрела, он тут же им занялся. Я же взял оставшихся морских пехотинцев и продолжил спускаться по улице в направлении укрепленного пункта боевиков.
Мы обнаружили еще одну группу морских пехотинцев, которые залегли на ближайшем углу, прижатые к земле огнем из дома. Они сами шли, чтобы спасти первую группу, но попали в тупик. Я собрал всех вместе и сказал им, что небольшая группа совершит прорыв вверх по улице, в то время как остальные будут прикрывать ее огнем. До окруженных оставалось около 50 ярдов.
«Не имеет значения, видите ли вы противника, или нет. Мы все просто должны стрелять».
Я дал сигнал к началу. В этот момент на середину дороги выскочил террорист и устроил нам ад: держа наперевес пулемет, он выпустил по нам целую ленту. Отстреливаясь, мы бросились назад в поисках укрытия. Мы осмотрелись. Каким-то непостижимым образом раненых не оказалось.
К этому моменту у меня набралось пятнадцать-двадцать бойцов. Отлично, сказал я им. Мы собираемся попробовать еще раз. Сделаем это теперь.
Я выпрыгнул из-за угла, стреляя на бегу. Иракский пулеметчик получил пулю и был убит немногим ранее, но там было еще много плохих парней дальше по улице.
Я сделал несколько шагов, прежде чем понял, что ни один морской пехотинец за мной не последовал.
Вот дерьмо. Я продолжал бежать.
Боевики начали концентрировать огонь на мне. Я сунул мою Мк-11 под мышку, стреляя назад, и продолжал бежать. Самозарядная винтовка — прекрасное, универсальное оружие, но в данном конкретном случае ее магазин на 20 патронов казался ужасно маленьким. Я расстрелял один магазин, нажал на кнопку выброса, вставил новый и продолжал вести огонь.
Под стеной неподалеку от дома я обнаружил четырех человек. Оказалось, что двое из них — военные корреспонденты, которых прикомандировали к морским пехотинцам. Им довелось увидеть сражение намного лучше, чем они рассчитывали.
«Я прикрою, — сказал я им. — Убирайтесь к черту отсюда».
Я вскочил и открыл заградительный огонь, когда они побежали. Последний морской пехотинец, пробегая мимо меня, хлопнул меня по плечу, давая знать, что больше никого не осталось. Собираясь последовать за ним, я посмотрел вправо, проверяя мой фланг.
Краем глаза я увидел распростертое на земле тело. На нем был камуфляж морского пехотинца.
Откуда он взялся, был ли он там в момент моего появления или подполз откуда-то, я не имел никакого понятия. Я подбежал к нему и увидел, что у него прострелены обе ноги. Я сменил в своей винтовке магазин, затем схватил его за заднюю часть бронежилета, и потащил за собой в сторону наших.
Пока я бежал, один из боевиков швырнул гранату. Она взорвалась где-то неподалеку. Осколки стены впились в мой бок, от локтя до колена. По счастливой случайности самый крупный обломок попал в пистолет. Это было настоящее везение — такой осколок мог проделать в моей ноге приличную дыру.
