«Вы знаете, игра для экрана требует много напряжения и очень утомляет. Нелегко было привыкать к искусственному свету. Юпитеры слепят глаза, а если они много горят – воздух становится душным, и долго играть невозможно. Но я люблю это творчество, не зависящее от публики в полном смысле этого слова».
Харитонов, всегда чутко прислушивавшийся к желаниям публики, поспешил снять фильм о самой Вере Холодной. Вернее, поспешил – не совсем подходящее слово. Он поспешил заявить о съемках фильма «Тернистый славы путь», а собственно съемки не начинались довольно долго. Очень мучительно рождался сценарий. В жизни Веры Холодной – в кино ее назвали «Верой Северной» – было так мало занятных событий, от всех перипетий, которые сценарист мог присочинить, Вера с возмущением отказывалась: еще подумают, что все это было на самом деле! Какой ужас! Ведь на самом деле она не такая! Она вовсе не будет сниматься в этом фильме, если они намерены так лгать о ее жизни! В конце концов Харитонов был вынужден согласовывать сценарий с Владимиром Григорьевичем Холодным. Кстати сказать, сам Владимир Григорьевич был этим очень смущен – он согласился бы на любой сценарий, если так надо для искусства, для Верочки… Но сама Верочка просила его об этом. Она очень боялась, что в сценарии обнаружится что-нибудь обидное для доброго, чувствительного Володи!
Вера Холодная в гробу
Для Харитонова и всей съемочной группы подготовка к фильму оказалась действительно тернистым путем… Но в итоге с превеликими мучениями фильм был снят. В нем не было какого-то четкого сюжета – просто некоторые события из жизни Веры Холодной, вехи ее кинематографической карьеры. И тогда пришла слава – к которой, впрочем, все они уже привыкли.
«…Надо отдать справедливость нашему частному предпринимательству: в поисках новых фильмов они ездят в Константинополь, Марсель, Италию, получают американские фильмы. Публика же, однако, предпочитает картины, в которых участвует Вера Холодная. Даже такая блестящая французская картина, как «Десятая симфония», исключительная по фотографии, по кинематографической технике, по световым эффектам, прошла безо всякого успеха. Публика требует только Веру Холодную. И если какой-нибудь театр не дает сборов, стоит только поставить картину с участием Веры Холодной, как перед кассой вырастают очереди. С большим успехом прошла картина «Тернистый славы путь»…» – писал критик из «Киножизни».
Надо сказать, что публика на самом деле ждала от фильма каких-то сенсаций, раскрытия интимных тайн… И как ни парадоксально это звучит, несмотря на успех фильма и полученную от него прибыль, зрители были разочарованы. Веру Холодную обожали, но никто не хотел верить, что она действительно такова, какой предстает в интервью и рассказах знакомых, что она действительно верная жена и любящая мать. От звезды всегда ждут чего-то необыкновенного… Какой-то сладостной, страшной, будоражащей воображение тайны. А здесь все было так просто, так чисто, так обыкновенно! И как не верили газетным статьям – так не захотели поверить и фильму. Веру Холодную предпочитали видеть иной – роскошной, загадочно-порочной, но вместе с тем доступной. Такой, какой она представала в песенках Вертинского: все знали, какие из песенок посвящены ей, а значит – о ней… Таинственный малаец и лиловый негр, подававший актрисе манто в притонах Сан-Франциско, были, конечно, интереснее Владимира Холодного – скромного юриста и героя войны.
После «Тернистого славы пути» киноателье Харитонова выпустило экранизацию классического романа Гвидо де Вероне «Женщина, которая изобрела любовь». Вера Холодная сыграла главную роль Антонеллы, и по мнению критиков, эта роль ей не удалась… В вину королеве экрана вменялось то, что она была «слишком искренна в изображении любви». Коварства недоставало ее Антонелле. Недостаточно она была рассудочна и распутна, когда лгала мужу, когда после пылкой любви к поручику Джилли опутывала своими сетями старого герцога… Ее Антонелле хотелось верить. Ее Антонеллу невозможно было презирать и ненавидеть. В общем, не удалась роль, и все тут! Даже у королевы экрана бывают неудачи.
А между тем эту свою «неудачную», искреннюю и любящую Антонеллу Вера Холодная создавала в нечеловеческих условиях. В Москве было объявлено военное положение, электроэнергии не хватало на все объекты, снимали в спешке, по ночам… Оператор Леон Форестье вспоминал: «А. Рылло был до того изнурен работой, что засыпал прямо на ходу. Однажды, приехав по какому-то делу на фабрику Харитонова, я зашел в павильон, где режиссер Висковский репетировал с Верой Холодной сцену для картины «Женщина, которая изобрела любовь». Свет был поставлен, измученный Рылло блаженно спал на стуле около аппарата. Понятно, что при такой постановке дел литературные и художественные достоинства картины не могли быть высокими».
Операторы засыпали, режиссер нервничал и срывался, королева экрана целые сутки проводила в гриме, от электрического света у нее воспалялись глаза, от постоянного недосыпания начались ужаснейшие головные боли. Она нередко теряла сознание, приходилось посылать за врачом… Но придя в себя, она вставала и снова играла. Без жалоб, без капризов. Вообще все запомнили, что в те тяжелые месяцы 1918 года она была неизменно ровна, ласкова и дружелюбна, словно все было как обычно…
А ведь за ней – как и за другими известными русскими артистами – уже охотились зарубежные кинопромышленники. Пока кино было немым, знание иностранного языка и хорошее произношение еще не было обязательным условием работы за границей. Главным в актере оставалось лицо, пластика, талант… И известность!
Вера Холодная была популярна и за границей. Афиши с ее портретами висели не только в Европе и в Америке, но и в мусульманской Турции, и в экзотической, закрытой для иностранцев Японии… Причем на турецких афишах в лице Веры Холодной появлялось что-то восточно-знойное, а на японских ей рисовали чуть раскосые глаза. Королеву экрана приглашали и в Америку – там собирались снимать серию фильмов по произведениям русской классики. Немецкие кинопромышленники предлагали Холодной и Руничу баснословные гонорары за съемки в Берлине, и еще больше – за контракт на десять лет. Кинопромышленник Тиман, когда-то не оценивший Веру Холодную, теперь предлагал ей перейти в его киноателье, чтобы уехать в Европу. Тиман уже понял, что все происходящее теперь в России очень серьезно. Что это – надолго, а может быть, и навсегда… Он понемногу переводил производство за границу, уже начал строить павильон в Берлине, у его киноателье появился адрес в Париже…
