В соответствии с замыслом, 51-й армии (командующий – генерал-лейтенант В.Н. Львов) предстояло форсировать Керченский пролив, ударом с севера и с юга овладеть городом и портом Керчь, затем – Турецким валом и во взаимодействии с 44-й армией окружить и уничтожить керченскую группировку противника. В дальнейшем 51-я армия должна была наступать на станцию Ак-Монай и занять северную часть акмонайской позиции.
Войскам 44-й армии (командующий – генерал-майор А.Н. Первушин) предписывалось главными силами высадиться в районе Феодосии, освободить город и порт, овладеть районом Сейтджеут, Кошай, Ак-Монай, Арабат, Владиславовка, Коктебель и оборонять его до уничтожения керченской группировки противника. Частью сил армии предписывалось наступать на Марфовку и содействовать 51-й армии в уничтожении окруженных сил врага, а в дальнейшем развивать наступление на Карасубазар. Кроме того, из состава 44-й армии по одному стрелковому полку планировалось десантировать в районах городов Опук и Коктебель. Высадка всех десантных отрядов обеих армий должна была начаться одновременно за 2 часа до рассвета без огневой подготовки.
При подготовке к операции был допущен ряд серьезных просчетов со стороны командующих и штабов фронта и армий. Из-за слабой организации разведки не удалось добыть достоверные сведения о группировке противника и системе его огня. Не были назначены командиры сил высадки десантов, которым подчинялись бы все силы флота и войска на каждом данном направлении (участке).
23 декабря вследствие осложнения обстановки в Севастополе план операции был уточнен и предусматривал уже последовательное десантирование войск: 51-я армия и два стрелковых полка 44-й армии – 26 декабря; главные силы 44-й армии – 29 декабря. В ночь на 30 декабря выбрасывался воздушный десант для захвата аэродрома в районе Владиславовки.
К началу операции ВВС Закавказского фронта (командующий – генерал-майор авиации С.К. Горюнов) смогли перебазировать на передовые аэродромы лишь 50 % авиационных частей, что лишило советские войска превосходства в воздухе. «Противник, вероятно, догадывался о возможности высадки десанта в Феодосии, – отмечал адмирал Н.Г. Кузнецов, – но, судя по всему, к этому времени уже перестал опасаться его, увидев, какие значительные силы нам пришлось отвлечь на севастопольское направление. Однако он просчитался. Несмотря на сжатые сроки подготовки и недостаточное прикрытие с воздуха, операция была проведена успешно» [193].
Утром 26 декабря началось десантирование войск 51-й армии. Но из-за сильного шторма, непрерывных огневых ударов авиации и артиллерии противника к исходу дня удалось высадить только часть сил десантных отрядов в районах мысов Зюк, Тархан, Хрони (около 2500 человек, 3 танка, до 20 орудий и минометов) и в районе Камыш-Буруна (2175 человек). Сильный шторм, разыгравшийся на следующий день, не позволил перебрасывать войска через пролив. И лишь 28 декабря возобновилась перевозка сил и средств. Всего к исходу дня 30 декабря силами Азовской военной флотилии (командующий – контр-адмирал С.Г. Горшков) и Керченской военно-морской базы (командующий – контр-адмирал А.С. Фролов) на восточное побережье Керченского полуострова было доставлено более 17 тыс. человек, 9 танков, свыше 280 орудий и минометов. Десантирование стрелкового полка 44-й армии в районе Опука из-за шторма не состоялось, и он был высажен 28 декабря в районе Камыш-Буруна.
29 декабря в 3 часа утра началась высадка штурмовых отрядов морской пехоты в Феодосии. К исходу дня город был освобожден. В течение 30 и 31 декабря была завершена переброска силами Черноморского флота в порт войск 44-й армии. Всего в Феодосию было доставлено 23 тыс. человек, 34 танка, 133 орудия и миномета. Все это вынудило командира 42-го армейского корпуса генерала графа Х. фон Шпонека принять решение об отходе из Керчи. Части корпуса, опасаясь окружения, в ночь на 30 декабря скрытно оставили город, в который вошли войска 51-й армии и с опозданием начали преследование отходящего противника. Гитлер, недовольный неожиданной утратой Керчи и Феодосии, потребовал отдать фон Шпонека под суд, и тот был приговорен к смертной казни, замененной фюрером заключением в крепости [194].
Известие об оставлении Керчи едва не лишило фон Манштейна дара речи. Ведь под Севастополем события развивались благоприятно для войск 11-й армии. 28 декабря части 54-го армейского корпуса, наступая в направлении на бухту Северная, сумели прорваться в полосу заграждений форта Сталин. Казалось, остается сделать еще один шаг, и Севастополь будет взят. Но фон Манштейн вынужден был принять срочные меры по усилению войск, действовавших на феодосийском направлении. Он приказал прекратить наступление на Севастополь. На Керченский полуостров из состава 30-го армейского корпуса перебрасывалась 170-я пехотная дивизия. К 1 января 1942 г. в районе Феодосии кроме отошедшей 46-й пехотной дивизии действовали части 73-й пехотной дивизии и румынский горнострелковый корпус.
Войска Кавказского фронта [195]к исходу дня 2 января вышли на рубеж Киет, Коктебель, где встретили организованное сопротивление частей 42-го армейского корпуса и перешли к обороне. В результате Керченско-Феодосийской десантной операции войска Закавказского (Кавказского) фронта освободили Керченский полуостров, Керчь и Феодосию, что позволило впоследствии развернуть здесь войска Крымского фронта и предотвратить угрозу вторжения войск вермахта на Кавказ через Таманский полуостров.
Фон Манштейн, вынужденный прекратить штурм Севастополя, 15 января 1942 г. силами 30-го и 42-го армейских корпусов возобновил наступление на феодосийском направлении. Они 18 января снова захватили Феодосию. В дальнейшем войска 11-й армии вплоть до начала апреля успешно отражали неоднократные попытки советских войск освободить Крым. Наряду с этим фон Манштейн, которому 1 января было присвоено воинское звание генерал-полковника, вел тщательную подготовку к новому наступлению на Севастополь…
В Крыму, как и на других территориях Советского Союза, оккупанты установили режим террора и насилия. В примечаниях к своим мемуарам фон Манштейн подчеркивает, что в 11-й армии, которой он командовал, «приказ о комиссарах» не выполнялся. Правда, делает оговорку о том, что «небольшое число комиссаров, которые, несмотря на это, были расстреляны, не были взяты в плен в бою, а схвачены в тылу как руководители или организаторы партизан». Поэтому с ними обращались согласно военному праву. Здесь фон Манштейн явно пытается обелить себя, произвольно трактуя военное право. Наряду с этим подчеркивается, что в войсках, которыми командовал фон Манштейн, «выдерживались строгие правила, за соблюдением которых постоянно наблюдали», так как для него было немыслимо, чтобы немецкие солдаты участвовали в совершении преступлений. В книге «Манштейн Э. фон. Солдат XX века» отмечается, что на Нюрнбергском и Гамбургском процессах «не удалось, вопреки всем усилиям, найти доказательства преступлений подчиненных ему войск, чтобы привлечь Манштейна к ответственности» [196]. Для доказательства его невиновности утверждается, что фон Манштейн издал особые предписания об обращении с гражданским населением и его защите. С целью подтвердить «отсутствие вины» фон Манштейна приводится выдержка из дневника Геббельса от 28 апреля 1943 г.: «Генералы-фельдмаршалы Манштейн и Клейст на территориях, которые после нашего ухода снова попали в военное управление, ввели более гуманные правила обращения с населением. Охранные мероприятия… были существенно смягчены» [197]. Однако это единственный документ, опубликованный защитником фон Манштейна на Гамбургском процессе, а все остальные доказательства его непричастности к военным преступлениям строятся на утверждениях самого генерал-фельдмаршала.
