– Так, теперь все ясно! Он сырой, понял? Рыхлый, выматывай его, загоняй в угол и атакуй, атакуй, Сандер…
И вправду, Сандер почувствовал легкость и начал молотить на полную. Но, к чести Брюгге, он хорошо защищался и переходил в тяжелую для Сандера контратаку. Каждый удар, даже в блок, был ощутим.
Начался третий раунд. Сандер понимал, что пока по очкам ничья, а это значит – победу присудят Брюгге.
«Только нокаут, только нокаут», – замелькало в разгоряченной голове Сандера.
Он продолжил свой танец, заметив, что Брюгге в какой то момент зацепил ковер своей опорной ногой и чуть покачнулся, а это означало, что он подустал. В четвертом раунде произошло неожиданное. Кто-то из зала крикнул на немецком:
– Убей этого еврея!
Крики повторились. Брюгге начал инстинктивно спешить и прибавил движения – и это стало губительным для него. В конце раунда, вымотавшись, он раскрылся, и Сандер нанес ему свой коронный хук справа. Немецкий чемпион завалился на канаты, а потом упал на ковер. В мертвой тишине судья бельгиец отсчитал девять секунд… Совет судей не хотел объявлять победителя. Закончили скомканно, офицеры молча стали расходиться, а Сандер с тренером скользнул за кулисы… Там никого не было – и вдруг какая-то девушка бросилась к Сандеру со словами:
– Спасите меня, они меня ловят! Я еврейка, они хотят меня убить… Вы такой сильный!
Сандер опешил, но сработала реакция боксера: «Бегите за мной!». Издалека он увидел, что возле его уборной черно от нацистских вояк – и в этом момент его чуть не сбил с ног тренер:
– Поворачивай налево!
– И она тоже с нами, – сказал Сандер…
И они втроем оказались у черного входа. Но он был тоже в оцеплении. Тогда они ломанулись в первую попавшуюся дверь. Это была комната, в которой раздевался немецкий чемпион. Окно было раскрыто настежь. Немец глубоко дышал после нокаута. Когда он увидел Сандера, еще в форме, но без перчаток, тренера и какую-то женщину, он отошел от окна и показал на раскрытое окно жестами:
– Прыгайте, уходите, это первый этаж.
К счастью, под окном не было солдат. После проигрыша интерес к Брюгге был потерян, и никто его не охранял. Втроем они пересекли улочку между театром и запутанными кварталами Парижа и бросились в первое же попавшееся такси. Тренер сказал:
– На Лионский вокзал, поедем на север.
В такси Сандер нацепил на себя захваченные тренером брюки и куртку… Уже в поезде девушка представилась:
– Меня зовут Молли Польская.
– Ого, еще и Польская, такая красивая не может быть не Польской, – пошутил Сандер.
На одной из станций они сошли. Там их ждали друзья тренера и, посадив в машину, долго вывозили из опасных, занятых фашистами мест. Через два месяца они оказались в Канаде.
Они поселились все втроем во французской Канаде, в Монреале. Здесь было не до классического бокса с его танцами и уходами, ложными замахами. Канадцев больше привлекал американский тяжелый профессиональный бокс, с дракой до победы, без определенного количества раундов. Это было не для Сандера. И он, обсудив с тренером ситуацию, принял решение закончить свою спортивную карьеру. Сам тренер взялся за юношескую школу, и дела его пошли более-менее… И вот настала пора разъезжаться. Но Молли и Сандер поняли, что не могут расстаться, начался роман, вскоре закончившийся браком. Молли была влюблена в Сандера всю жизнь, с первого момента, когда оценила его поступок в зале «Олимпия» – и в поединке с Брюгге, и в мгновенной спасительной реакции: «Она пойдет с нами». Сандер же угадал в ней женщину, которая внешне чем-то была схожа с мамой, его мамочкой Бетей, и это решило все. И закрутилась новая жизнь. Они начали заниматься бизнесом, связанным с медицинскими препаратами для американской армии, готовившейся открыть второй фронт. Все у них шло успешно, они даже могли помогать бывшему тренеру, но вот климат для южанина Сандера не подходил. Канада хороша для канадцев, остальным надо долго привыкать. Но Сандер и Молли не стали делать этого и приняли решение переехать в Бразилию, в Рио. Там они устроились неплохо, занимаясь теми же делами, что и в Канаде. Все это время Сандер не забывал маму и через Красный Крест пытался найти возможность связаться с ней. Но война перерезала все пути, тем более из Бразилии. Постоянно он переписывался только с семьей Клансье, которая за эти годы стала ему родной. Капитан был уже на пенсии, как и его жена, дети выросли. Дочь работала, а сын по примеру отца стал моряком и ходил на больших пароходах по всем морям и океанам, которые в эти годы были опасны. И вот однажды Сандер получил сообщение от Клансье, что сын его погиб. Их транспортник затопили советские подлодки при подходе к Стамбулу… Сандер понял, что его надежды на связь с мамой становятся все призрачней. Ведь даже сын капитана Клансье, который мог каким-то образом нащупать ее в этом взбесившемся и разорванном мире, погиб…
Сандер не мог смириться с этим. Поскольку дела его шли очень хорошо и он становился состоятельным человеком, он надеялся, что после окончания войны все же сможет добраться до своей родной улицы, до своей родной мамочки, которая, по его внутреннему ощущению, была все еще жива.
Бетя действительно была жива, и всю войну прожила все там же, у родственников, на Одесской. В самом начале войны ее Вениамина забрали на фронт, и где-то через год Бетя получила извещение, что он погиб на передовой, будучи простым пехотинцем. Горе ее было безутешным, несмотря на то, что соседские женщины получали такие же скупые бумажки о смерти своих сыновей. Она работала уборщицей в одном из открывшихся магазинов оккупированного города, чтобы как-то прокормиться, и начинала побаливать чем-то непонятным. Пойти к доктору возможности не было. В конце сорок первого, когда немцы расстреливали евреев и крымчаков, к ним в дом пришли солдаты и спросили у соседки-татарки, есть ли в доме евреи и крымчаки. Та сказала, что нет.
– А это кто лежит на постели в другой комнате?
– Это моя двоюродная сестра, у нее тиф, и еще она немая.
Немцы спросили что-то через переводчика у Бети, но та лежала, не шелохнувшись, и они быстро ушли. Так она спаслась. Вообще немцы не любили ходить в старый город, который казался им рассадником болезней и таинственных смертей.
Уже после войны к ней зашел один из бывших знакомых ее мужа, Лазаря. Бетя знала, что он работал где-то следователем – не то в милиции, не то в КГБ. Да это одно и то же, подумала Бетя, но зачем он пришел? А знакомый чуть ли не шепотом сказал ей:
– Вот лежишь тут и бедствуешь, а я знаю от одних людей, что сын твой Сандер в Бразилии, да к тому же разбогател, миллионщик… Все, больше ничего не спрашивай и молчи, не то худо будет…
