Дрейк и все заинтересованные лица, в том числе королева и ее советники, поздравляли себя с благополучным финансовым исходом кампании. К тому же и стратегически Англия добилась определенных успехов. Но так ли безупречны были действия Дрейка в 1587 году?
Сегодня ряд историков считают, что, несмотря на все свои успехи в кампании 1587 года, испанцы все же достаточно легко отделались. Наиболее серьезной считается отказ от атаки Лиссабона, которая в случае успеха могла сразу же положить конец всем честолюбивым планам короля Филиппа. Впрочем, о том, что могло или не могло быть, легко рассуждать сегодня, спустя почти полтысячелетия, сидя на диване. Тогда же с шатких палуб утлых суденышек все виделось несколько иначе.
Однако король Филипп все же оставил последнее слово в кампании 1587 года за собой. Когда Дрейк увел свою флотилию в Плимут, опытный маркиз Санта-Крус вывел из Лиссабона свой флот и в течение трех месяцев занимался отработкой команд и маневрированием, готовый вступить в бой с англичанами. Этим испанцы не только продемонстрировали свою силу, но и дали возможность приобрести необходимую морскую практику своим командам перед решающими событиями следующего года. Увы, когда галеоны Санта-Круса наконец-то были вооружены и приготовились сразиться с Дрейком, тот уже находился в Англии. Встреча двух выдающихся флотоводцев того времени так и не состоялась.
* * *
Но не все было для Дрейка на самом деле безоблачно. После попытки саботажа атаки в Кадисе командиром авангарда вице-адмиралом Берроу отношения с младшим флагманом стали просто невыносимыми. Флагман Берроу "Голден Лайон" превратился в самое настоящее гнездо оппозиции. Здесь Дрейку не помогла даже смена капитанов. При этом Дрейк не имел полномочий, чтобы отстранить Берроу от занимаемой должности, как любого из своих капитанов. Уильям Берроу был весьма опытным моряком и занимал серьезные позиции в морской администрации Тюдоров. Кроме этого за вице-адмиралом стояли весьма влиятельные силы в Лондоне, прежде всего т. н. "партии мира". В который уже раз Дрейк получал удар не от противника, а от своих. Это было и куда более болезненно, и куда более обидно.
При этом вел себя младший флагман на редкость вызывающе, фактически провоцируя Дрейка на конфликт.
— Мой статус позволяет давать советы и иметь право голоса при выработке плана кампании! — заявил он Дрейку еще до отплытия флотилии из Плимута.
Это никак не могло понравиться сэру Фрэнсису, который имел на сей счет собственную точку зрения:
— Да, вы имеете право давать совет, но если ваш совет мне не понравится, то я имею полное право отвергнуть его.
Уже 30 апреля разобиженный Берроу отправил в Лондон официальный протест против авторитарных действий Дрейка. Он писал: "Я никогда не понимал, почему не проводятся советы и обсуждаются способы действия флота, находящегося под вашим командованием, на службе Ее Величества". В ответ на этот протест Дрейк сам обвинил Берроу в измене. Дальше, как мы уже знаем, был конфликт в Кадисе. Устроив суд по факту мятежа на "Голден Лайоне", Дрейк, как мы помним, ни минуты не поколебавшись, приказал арестовать своего вице-адмирала, а затем убедил военный трибунал приговорить Берроу к смерти.
Тот говорил о своем аресте впоследствии так:
— Я ежедневно ждал, когда Дрейк осуществит в отношении меня свое обычное кровожадное желание, как он это некогда проделал с беднягой Доути.
Однако привести приговор в действие было не в его компетенции. Поэтому после возвращения экспедиции в Англию Дрейк публично заявил, что будет добиваться приведения приговора в исполнение.
— Что касается меня, то я намерен добиться смерти или, по крайней мере, разжалования для человека, которого я считаю трусом, дезертиром и орудием тайных врагов Англии! — заявлял Дрейк во всеуслышание.
25 июля он без всякого приглашения заявился в особняк лорда Беркли, когда узнал, что там должна быть королева.
Но прибыл Дрейк не с пустыми руками, а прихватив с собой корзинку, полную бриллиантов, захваченных на "Сан-Филиппе". Галантно вручив бриллианты Елизавете, он обратился к ней с просьбой судить и казнить Берроу.
Но интрига не удалась. Королева отмолчалась.
— Согласен, что услуги, оказанные Дрейком нашему государству, просто незаменимы, но королевский совет не собирается позволить ему вести себя так, как желает его левая нога! — заявил глава "партии мира" лорд Беркли, когда Дрейк удалился несолоно хлебавши.
В результате вице-адмирал Берроу сохранил не только свою жизнь, но даже получил повышение — был назначен инспектором королевского флота.
Дрейк, разумеется, негодовал на такую оценку своих действий:
Маршрут плавания Дрейка. Иллюстрация к кише о плавании Дрейка Б. Боацио
— Несмотря на то что я принес Англии новую победу при Кадисе, несмотря на то что я вышвырнул испанцев из морей и они попрятались по своим портам, как крысы по норам, я имею все основания считать себя обиженным на правительство. Учитывая мое финансовое положение, я совершенно не беспокоюсь насчет козней моих многочисленных недругов. Единственно, чего я опасаюсь, — так это того, что противники войны с Испанией сохраняют все еще свое влияние.
Историк пишет: "Правительство, со своей стороны, имело основания для недовольства, и не столько потому, что Дрейк вышел за рамки полученных приказов, а потому, что он раздул относительно небольшой инцидент с протестом Берроу до размеров дела об измене. Его преувеличенное чувство ответственности показалось политикам поведением такого рода, которое может привести к распаду флота XVI века. Политикам все еще требовалась его служба, однако они явно предпочитали, чтобы Дрейк подчинялся, а не командовал английскими морскими силами в 1588 году, когда Англия намеревалась помериться силами с Испанией".
* * *
Что же представлял собой накануне решающей схватки за господство над морями и океанами английский флот? Предоставим слово современному английскому историку Энтони Н. Райану: "Сотрудничество между короной и частным капиталом в подготовке флота полностью соответствовало традициям того времени. Они восходили к незапамятным временам, когда флот Англии был просто собранием имеющихся под рукой кораблей. Это означало, что корона приобретает или фрахтует наиболее крепкие купеческие корабли и приспосабливает их для военной службы. Развитие искусства кораблестроения и использование артиллерии на море, которое в конце XVII века приведет к созданию профессионального флота, уже в эпоху Тюдоров начали оказывать влияние на характер морских сил государства. Признаком этого в 1580-х годах могли служить корабли королевы. Когда это соединение было отмобилизовано в 1588 году, оно состояло из 34 кораблей самых различных размеров — от "Сайнета" до "Трайэмфа" (760 тонн). Эти корабли были королевской собственностью, их содержание оплачивало казначейство, их готовили королевские верфи, ими командовали, при всех ограничениях того времени, королевские чиновники. Расходы на флот были ограничены слабостью финансовой системы государства, и потому корона все еще зависела от помощи частных судовладельцев. Елизавета I не распоряжалась ни государственным флотом, ни средствами на его содержание.
