Самолёт этой марки ещё толком не доработали или качество постройки оставалось неважным, но за пару месяцев до приезда Отяна, один из "Летающих китов", таково его неофициальное названия перевернулся на взлёте и упал на кирпичный завод, убив восемь ташкентских, где делали этот самолёт, заводских инженеров-испытателей и экипаж самолёта. Некоторые части от этого самолёта находились у в мастерских эскадрильи. Особенно запомнился кусок алюминиевого винта с врезавшимся и приварившимся в него куском стальной фермы от заводской крыши.
Это скучно читать, но нужно потом для более чёткого представления о происходящем дальше. Своей столовой у эскадрилье не было и солдаты, а также офицеры ходили питаться в столовую военно-транспортной дивизии расположенной рядом.
Кровати в казарме стояли в два этажа, Анатолий спал на втором, в торце казармы. В первый же день, проходя между рядами кроватей, на одной из прикроватных табличек, существующих во всех воинских частях, он увидел надпись: "Ефрейтор Зильберг", в которой буква "ф" в слове "ефрейтор" была заменена на букву "в". Отян подумал, что такое невозможно было бы в его нелюбимом стройбате, но он подумал:
"Поживём-увидим.
Непосредственным начальником оказался второй пилот старший лейтенант Алышев, никогда не улыбающийся человек небольшого роста, крепыш, но сутулившийся и ходивший широко расставив ноги – раскорякой. Он был нештатным начальником ПДС (парашютно-десантной службы) эскадрильи. Алышев передал, вернее показал Анатолию парашютный склад и сразу ушёл, оставив его хозяйничать.
Раньше эту должность занимал парень из Эстонии по фамилии Рем. Он был хорошим авиамоделистом, кажется даже Мастером спорта и призером чемпионата СССР. По рассказам ребят, он был нетерпим к тупым и безграмотным своим сослуживцам, и когда злился на них, хлопал себя ладонью по голенищу сапог и произносил при этом полукрича – полушипя:
– Ахоль, ахоль! – что обозначало дурной хохол.
Прослужив безупречно два года, Рем решил поступить (ребята, смеясь, говорили: "проникнуть") в партию. Рем собрал необходимые рекомендации, но партийная комиссия через особый отдел и КГБ обнаружили его родственные отношения ко второму лицу в фашистском Рейхе, соратнику Гитлера и командиру штурмовиков Рему. Оказалось, что тот Рем был двоюродным дядей этому Рему и ему отказали в приёме.
Тем не менее, он потребовал рассмотреть его вопрос на партийном собрании и официально ему ответить причину отказа. Когда партийное собрание рассматривало по указанию свыше его вопрос, он оказался осведомленным в дядиной биографии и прочитал лекцию о ней, сделав его чуть ли не антифашистом, приведя в доказательство то, что Рема Гитлер расстрелял.
Ему всё равно отказали в приёме с формулировкой, что он скрыл это в своей биографии, но тот продолжал писать во все инстанции до самой демобилизации. Наверное, он и сейчас пишет с более успешным результатом в органы Эстонии, что подвергался дискриминации со стороны партийных властей СССР.
В складе размером 3х4 находилось на деревянных стеллажах тридцать пилотских парашютов ПЛ, которые лётчики и техники самолёта должны одевать во время выброски парашютистов, штук двадцать парашютов ПД-47, десять десантных курток, два десятка приборов КАП-3 (для автоматического раскрытия парашюта, если парашютист сам не сможет это сделать) и его модификации, и швейная машинка, видимо для ремонта парашютов. Стоял письменный стол и железный ящик типа сейфа.
Он был закрыт и опечатан. Всё это имущество ни за кем не числилось.
Анатолий хотел уточнить за кем оно числится, но ему пару человек ответили, что за Алышевым, а тот сказал:
– Не твоё это дело.
– Тем лучше, – подумал Анатолий и начал наводить порядок.
Оказалось что пилотские парашюты не переукладывались больше года, а это.грубое нарушение инструкции.
Каждый парашют был закреплён за пилотом или техником, и тот должен был присутствовать при его укладке. Отян сначала начал укладывать парашюты техникам и перезнакомился со всеми, а некоторые командиры кораблей не хотели присутствовать при укладке, и к их неудовольствию он сказал, что парашюты распущены и на полёты они их не получат. Таким образом Анатолий узнал весь лётный состав, показал, что разбирается в порученном деле, а главное, что может настоять на своём и что, согласно украинской поговорке: "Кожна собака на своему смитныку (мусорке) хозяин". Запросив у Кацмана типографской краски, которую он привёз на следующий день, вырезал из резины цифры и пронумеровал все парашюты, как это было в Кировоградском аэроклубе.
Через несколько дней ко нему в парашютку зашёл, пригибая голову, человек заполнивший собой маленькое помещение. Он был такой большой, что Анатолий, близко к нему стоявший, не мог охватить его взглядом.
Он даже не видел его погон, но увидел на них только одну крайнюю звезду и понял, что он полковник.. Своим громким голосом он спросил:
– Ты Отян?
– Так точно.
Подполковник протянул руку как равному:
– Полковник Щербаков. Ты можешь называть меня вне строя Виктор Георгиевич. А так как в строю у меня ты не будешь, то называй меня так всегда.
– Есть.
– И без есть. Понял?
– Так точно.
Щербаков засмеялся:
– Вымуштровали тебя в стройбате.А то что ты здесь заставил этих пилотов переуложить парашюты, молодец. Так и действуй. Я сейчас уеду, а ты идём со мной, возьмёшь для себя у меня в машине два спортивных парашюта Т-2. Уложи их, завтра будем прыгать. Я заеду за тобой. Одень куртку и пошли.
Отян начал одеваться.
– Я сказал куртку, а ты одеваешь шинель. Вне строя всегда носи десантную куртку. Она лёгкая, удобная, с мягким воротником. Я распоряжусь, чтобы тебя здесь не особенно прижимали.
Он пощупал меховой воротник куртки, пригнулся в двери и вышел.
Анатолий пошёл за ним и едва был ему по плечо. Он уже знал, что Щербаков был начальником ПДС дивизии, и что его уважали и солдаты и командование. Как можно было не уважать этого большого русского красавца, былинного богатыря или гренадёра, с широкой душой, не мелочившегося по пустякам.
Щербаков протянул, прощаясь, руку, но обхватить его ладонь, величиной с лопату было проблематично. Отян полюбил этого человека сразу и очень жалел, когда через год его перевели в другую дивизию.
Но назавтра испортилась погода и прыжки не состоялись.
Небольшое отступлениё.
Сегодня 8 мая 2005 года. – канун праздника Дня Победы. Правда, в Европе и во всём мире его отмечают сегодня. Анатолий сделал для себя традицией 9 мая и 22 июня посещать главное Франкфуртское кладбище, где в 1995 году он вместе с моими друзьями Хмельницкими, приехавшими из Киева, случайно обнаружили участок с захоронениями советских людей. Всего здесь похоронено более тысячи человек. В центре стоит скульптура коленопреклонённого обнажённого мужчины, На земле, с двух сторон от прохода, из плит лежат памятные каменные доски на которых написано, что здесь лежат замученные фашистами и погибшие при исследовании в научных целях в годы войны. По надписям на могилах, видно, что здесь покоятся солдаты и насильно угнанные люди. Сегодня Анатолий пошёл сюда вместе с сыном, и он ему показал, что здесь есть шестилетние и даже месячные дети, глубокие старики и кроме граждан СССР, граждане почти всех европейских стран и даже один турок. Как они сюда попали, кто они? Или это участники сопротивления, или просто невинные граждане? Есть здесь и несколько немцев. Надо будет попытаться разузнать, кто эти люди. А пока, вечная им память.
