Мы все поняли.
Надо было что-то придумать для пациентов, поступавших из района заболоченных озер. Старые солдаты были полностью согласны с решением своего генерала, что они должны остаться вместе. Генерал – умный, образованный, сдержанный, саркастического склада ума, обладавший хорошими манерами, великодушный – всегда находился либо в окопах, либо обследовал позиции в болотистых зарослях, чем-то напоминая старомодного английского офицера колониальной армии. Он был ранен в годы Первой мировой войны и в результате этого ранения немного прихрамывал. Когда он прохаживался вдоль линии фронта в стальном шлеме на голове, слегка припадая на одну ногу, он выглядел как уважаемый и галантный джентльмен. Он был холостяком, на левой руке носил золотой браслет, который, очевидно, многое значил для него. Однажды он попросил меня – это было как раз за несколько дней до того, как его убили, – чтобы его обязательно похоронили вместе с этим украшением. Он не был по-настоящему популярен в войсках; для этого он был слишком одинок и сдержан. Но среди солдат он пользовался большим уважением.
Генералу очень понравилась наша идея возвращать обратно в свои подразделения солдат, переболевших малярией, а также лечить раны на их коже в госпитале, располагавшемся в непосредственной близости от плацдарма, который должен находиться в подчинении у командования дивизии. Таким образом, опытные солдаты опять будут возвращаться в свои части.
Мы открыли госпиталь для легкораненых в станице Голубицкой, расположенной на берегу Азовского моря, всего в нескольких километрах к западу от Темрюка. Это была весьма живописная рыбацкая деревушка у подножия скалы, напоминавшая маленькие деревушки, характерные для побережья Балтийского моря, – дома, укрытые в тени акаций, были разбросаны довольно свободно. Под воздействием лучей солнца и свежего ветерка болотные болячки заживали очень быстро.
Это оказалось весьма полезным нововведением, мы баловали солдат, как только могли. В Темрюке был рыбоконсервный завод, и однажды я встретил человека в черной шляпе, с зонтиком в руках и в галошах на ногах. Он только что прибыл из Гамбурга. Я вежливо с ним поздоровался, он в ответ приподнял свою шляпу. Как оказалось, он был управляющим этим заводом. Он спросил меня, чем я тут занимаюсь. Когда я поведал ему о том, что здесь мы лечим раненых из района болот, он тут же предложил поставлять нам свежую икру. Таким образом, каждый день бочонок вместимостью до 5 килограммов икры самого высшего сорта отправлялся на специальном самолете в штаб военно-воздушных сил, а другой точно такой же бочонок доставлялся на крестьянской телеге бывалым солдатам, заболевшим в болотах. Мы намазывали икру толстыми слоями на черный армейский хлеб. Однажды мы услышали жалобу от одного из наших героев, что ему не нравится соленый мармелад. Мы стали намазывать ему хлеб сливовым джемом.
Мы переправили всех имевшихся у нас лошадей и весь наш багаж в Голубицкую, и теперь каждый день ездовые гоняли лошадей купаться на мелководье. Пляж был ровным, покрытым твердым белым песком. Было приятно смотреть на покрытых бронзовым загаром людей, сидящих на лошадях и прыгающих с них прямо в море. Однажды над нами пролетел русский истребитель, который выпустил несколько очередей из пулеметов. Хотя с медицинской точки зрения намного безопаснее, если пуля попадает в обнаженное тело, а не через одежду, грязные клочки которой засоряют рану, однако, как оказалось, обнаженный человек чувствует себя в такой ситуации гораздо более беспомощным, чем тогда, когда он одет в военную форму.
Солдатам нравилось развлекать себя тем, что, будучи в обнаженном виде, они с вполне серьезным видом отдавали друг другу честь. Однако мы прервали эту комедию, запретив им отдавать честь на пляже, и постепенно мирный, спокойный ритм жизни наладился сам собой. Помимо борьбы с малярией, наши усилия были направлены на борьбу со вшами, для чего пришлось строить душевые, проводить учебные курсы для медиков, которые тренировались на раненых, постоянно поступавших к нам, так как над пролегавшей рядом с нами дорогой каждую ночь летал самолет, беспорядочно разбрасывая бомбы. Мы также устраивали представления в театре на открытом воздухе, сооруженном на склоне холма на окраине Темрюка, боролись с язвами, от которых страдали лошади, а также готовились к возможной химической войне. Время от времени нам удавалось отправить нескольких человек домой в отпуск. Сержант Германн смог прихватить с собой несколько центнеров кофе во время отступления с Кавказа, и всем, кто отправлялся домой, мы давали с собой определенное количество кофе.
Язвы, от которых страдали лошади, доставляли нам почти столько же хлопот, сколько и болячки солдат. Мы соорудили узкие боксы, в которых лошади стояли так, что наружу, сквозь отверстия в стене, они могли высовывать только головы, кроме того, эти отверстия были прикрыты резиной. Мы смазывали их тела серой.
Подобный метод лечения оказался вполне обнадеживающим.
Никогда нельзя было сбрасывать со счетов вероятности того, что может разразиться химическая война, и тогда могла случиться настоящая катастрофа. Некоторые отравляющие газы, которые можно распылить на позиции врага с воздуха, представляют собой опасность для жизни, даже если они просто попали на одежду. Солдатам в походных колоннах, которые могут стать целью подобной атаки, придется сбрасывать с себя униформу. Такие газы можно нейтрализовать с помощью некоторых химических веществ, но их значительная концентрация в материале будет представлять опасность для жизни. Мы начали тренировать дезактивационные взводы, но вместо настоящего оборудования в нашем распоряжении были только муляжи. Если химическая война начнется по-настоящему, мы будем совершенно беспомощными, во всяком случае, с того момента, когда противник завоюет превосходство в воздухе. Почему одно из самых эффективных средств поражения так и не было применено в ходе войны, до сих пор остается для меня загадкой.
Однообразность существования была одной из оборотных сторон войны. Именно ей было заполнено все время между важными драматическими событиями. Во время подобных мирных передышек солдат занимается тем, что ремонтирует свое личное боевое оружие, совершенствуется в боевом мастерстве, обдумывает свое будущее и готовится к нему, обустраивается как можно комфортнее, в некотором роде уподобляется муравью, который все тащит про запас. Мы ходили друг к другу в гости. Случайно в наш район прибыли понтонеры, и в связи с этим у личного состава роты намечался праздник, поскольку полковнику Рейнхарту было присвоено звание генерала и он получил назначение на должность командующего укрепрайоном в Днепропетровске; по такому случаю он прислал нам пива. Мы сами приготовили свежие колбаски и сосиски. Пригласили к себе в гости командира дивизии, и он сделал нам приятный сюрприз, привезя с собой награды для личного состава.
